— Неужели она купится на эту байду? — недоверчиво усмехнулся Грув.
— Я же вам говорю — сестренка у меня зашоренная в дым. Она в любую фигню поверит.
— Может, ты знаешь, как это все провернуть? — прищурился на Артура Грув.
— Знаю, — кивнул тот. — Я умею подделывать голос Тоцкого.
Грув и Максимович удивленно уставились на Артура.
— Что значит — умеешь? Ты что, пародист?
— А тут не надо быть пародистом. Он басит и слегка заикается. Если мы еще подпустим в трубку немного помех, будет вообще не отличить.
— Ну-ка изобрази что-нибудь.
Артур набычился и произнес низким, грудным голосом:
— В-вера, здравствуй… Это С-стас. Как п-поживаешь?
— Во дает! — усмехнулся Грув. — Тебе нужно на сцену, Акишин. Вместо Максима Галкина.
Артур самодовольно улыбнулся:
— Это пустяки. Видел бы ты, как я вышиваю.
Приятели засмеялись.
— Ну что, — подытожил Максимович, — план неплохой. Значит, ты звонишь Вере и голосом Стасика говоришь, что тебя похитили и требуют выкуп. Потом трубку беру я и говорю Вере, что она может помочь своему другу, если захочет. Либо деньгами, либо мозгами. Денег у нее нет, так что она согласится на мозги. Если твоя сестра и впрямь такая легковерная, как ты говоришь.
— Она еще легковерней, — сказал Артур. — Только я останусь за кадром. Сами понимаете, парни, светиться мне ни к чему. Все-таки родная семья.
— Тут есть еще один нюанс, — подал голос Грув. — Вера не сможет работать дома. К тому же мы должны постоянно ее контролировать.
— Тоже не проблема, — заявил Артур. — Мы обставим все так, как будто похитили Верку.
— Помешался на похищениях, — недовольно сказал Грув.
— Если у тебя есть идея получше — предлагай! — взвился Артур. — Чего молчишь? Пусто? Ну тогда и помалкивай в тряпочку. — Артур повернулся к Максимовичу. — Батя у меня кипеша не любит, он предпочтет договориться по-тихому. Мы немного потянем время, а потом Верка вернется домой, и все утрясется. А что касается мамани… — Артур холодно улыбнулся. — Это уже зависит от тебя.
— На что ты намекаешь? — слегка смутившись, спросил Максимович.
— Брось, Андрей, — спокойно сказал Артур. — Я знаю, что вы с моей мамашей встречаетесь.
— Я тоже, — поддакнул Грув.
— Это ваше личное дело, и я не хочу в него вмешиваться, — продолжил Артур. — Но в нашей операции твоя связь с моей мамашей может помочь.
— Ну ты и фрукт, Артурчик, — насмешливо сказал Грув. — У твоей сестренки много моральных принципов, зато у тебя их, похоже, совсем нет.
— Подумаешь, — пожал плечами Артур. — Как будто у тебя они есть. Ты же спишь и видишь, как больше заработать. Даже батю своего на этом деле сгнобил.
— Что? — прищурился Грув.
— Ничего, — угрюмо ответил Артур.
— Ну вот и помалкивай о моем бате.
— Да ради бога, — пожал плечами Артур. — Только ты из себя тоже правдоруба-то не корчи.
— Тише парни, тише, — развел противников Максимович. — С Татьяной Олеговной я договорюсь. Она будет в курсе, и она нас не выдаст. Это я вам обещаю.
— Орел! — с сарказмом произнес Грув. — Предлагаю выпить за удачное похищение!
— За похищение! — сказал Артур.
Они подняли бутылки и чокнулись.
В жизни Веры Акишиной никогда не случалось ничего необычного. Вернее, так: даже самые экстраординарные события она всегда воспринимала как нечто само собой разумеющееся, как элементы какой-то большой схемы или компьютерной программы. А потому никогда и ничему не удивлялась.
Ее любили отец и мать — в этом нет ничего удивительного. На нее заглядывались мальчишки в школе, — значит, так и должно быть. У нее хорошо получалось то, что абсолютно не получалось у других, — значит, такова ее функция. Даже когда Вера получила приз в Париже на состязании программистов, она тоже нисколько этому не удивилась. Она была лучшей в Москве, почему бы ей не быть лучшей в Париже? Или даже в мире?
Никаких амбиций у Веры по этому поводу не было. Она просто любила то, что делает, и старалась делать это хорошо. А если ей за это давали грамоты, призы или деньги — что ж, значит, так надо.
Чувства, которые Вера испытывала по отношению к Стасу Тоцкому, кто-то мог бы назвать странными, но для нее они были вполне обычны. В книжках писали, что у каждой девушки должен быть друг, парень. Долгое время Вера не придавала этому значения. В университете парни чурались ее, несмотря на эффектную внешность. Они считали ее странной и холодной. Веру это нисколько не волновало.