Очень довольный собой, Кудинкин пододвинул телефон и позвонил Орехову домой.
— Я Фиделя взял, с оружием, — сообщил он сонному капитану. — Хочешь отличиться — приезжай.
Было слышно, как Орехов шумно сглотнул.
— Совсем озверел, Кирюшка? — простонал он. — Фидель сядет, начнется война из-за «Полариса», а у меня и так три убийства висит.
— Не начнется, — заверил приятеля Кудинкин. — «Поларис» ликвидируется. А хозяин готов дать показания на Фиделя. Он тут сидит рядом со мной, приветы тебе передает.
Несчастный Брехунец мычал и крутил головой.
Кудинкин договорился с Ореховым, что его имя звучать не будет — «по данным оперативной разработки», и все.
— Минут через сорок буду, — пообещал капитан. — Пока до своих дозвонюсь, пока за мной заедут… Ты там свои дела закончил? Смыться успеешь?
— Да какие у меня дела, — сказал Кудинкин. — Кстати, я тут поломал Коржика и еще одного, без документов.
— Ничего, оформим сопротивление при задержании. — Капитан удивленно хмыкнул и повторил, на этот раз с уважением: — Нет, Кирюшка, ты совсем озверел. Коржика поломать! Он же боксер, кандидат в мастера!
— Так у нас же спорт любительский, — сказал Кудинкин и не прощаясь повесил трубку.
Поняв, что сейчас он уйдет, Брехунец завыл, багровея от натуги.
— Потерпи, — сказал ему Кудинкин. — Скоро милиция освободит тебя из лап коварных рэкетиров. А у меня, извини, доверия к тебе нету. Вдруг ты дурак и выпустишь Фиделя? Кстати, подумай вот о чем: Фидель, я тебя уверяю, сто лет не держал в руках оружия. Жмет на крючок, а затвор не взвел. Так зачем он сегодня взял пистолет? Не тебя ли собирался грохнуть?
В полной тишине Кудинкин снял с гвоздя новый рулон липкой ленты и пошел упаковывать Фиделя, чтобы выручить Ольгины наручники.
На упаковочные работы ушло гораздо больше времени, чем Кудинкин рассчитывал. Быки очухались, и Коржик сумел освободить ноги. Приблизиться к себе Коржик не давал — лягался, хотя с залепленными глазами у него получалось неприцельно. В конце-то концов Кудинкин справился, но до приезда капитана Орехова осталось всего ничего. Испортив себе задуманную финальную сцену, Кудинкин, торопясь, вошел к Брехунцу и без лишних эффектов сказал по сути: мол, если завтра же не перечислишь деньги фирме «Ивашников», пеняй на себя. Услышав фамилию Ивашникова, Брехунец побледнел. Кудинкин отнес такую реакцию на свой счет и втайне загордился.
Когда он выходил от Брехунца, в глаза опять бросилась стальная дверь напротив брехунцовской. Сам не зная зачем, Кудинкин подошел, стукнул в дверь ногой и прислушался. Из-под косяка выпирали неряшливые натеки уплотнителя. Судя по всему, дверь поставили недавно, и это Кудинкину не понравилось. Зачем Брехунцу новая стальная дверь, если он ликвидирует свою лавочку? Наверное, стоило взять у него ключи и посмотреть, что там, за этой дверью, но у Кудинкина уже не оставалось времени.
Он выскочил из подвала, мимоходом потрепав Фиделя по дряблой щечке, добежал до своего «Москвича» и только успел сесть за руль, как нагрянули орлы Орехова. Бравый капитан с автоматом и в пузатом бронежилете первым кинулся на штурм подвала со связанными рэкетирами.
Выезжая на пустую по ночному времени дорогу, Кудинкин думал о чудной судьбе Фиделя и его быков. Уголовники, рэкетиры — пробы негде ставить. Но сегодня им досталось не за их преступления и вообще не «за что-то», а «для чего-то». Для того, чтобы напугать Брехунца, ни больше ни меньше. А зачем было пугать Брехунца? Чтобы вернул деньги Лидкиному Ивашникову, которого, может быть, и нет в живых.
Эта простая мысль потрясла Кудинкина. Капиталы Ивашникова спокойно обходились без хозяина и с легкостью управляли судьбами людей. Они заставили Кудинкина броситься на пистолет и усадили за решетку троих, переломав двоим из них ребра. А ведь стычка произошла только из-за небольшой доли денег Ивашникова. Главные события были впереди. Ментовское чутье подсказывало Кудинкину, что сломанными ребрами тут не обойдется.
ДРАКОН В СЕМЕЙНОЙ ОБСТАНОВКЕ
Она проснулась оттого, что у кавказца затилиликал мобильный телефон.
— Арутюнян слушает!
Слава Богу, христианин, повеселела Лидия. Мусульман она побаивалась. Шариат, девочки, страшная штука для русской женщины. Хотя их женщины вроде не жалуются.
Так, но почему вдруг мобильник? По боли в ушах Лидия поняла, что самолет снижается. В иллюминаторе белели под луной снега в черных кляксах лесов, рассеченных сеткой рек. Нефтяные вышки с огоньками казались наряженными елками, газовые факелы полыхали на горизонте, как свечки на именинном пироге. «Вот она, Россия!» — умилилась Лидия. Она впервые видела Сибирь, родину своей бабушки. Последний хмель вылился одинокой слезинкой.