— А почему у тебя городской номер не отвечает?
— Занят, наверное… — Я со смаком зевнула, распахнула глаза и умолкла.
Через тридцать секунд Наташка, открыв своими ключами дверь квартиры, была около меня и силой пыталась отнять от моего уха молчащий мобильник.
— Я все поняла! Ты просто сменила рабочий кабинет, теперь ведешь прием, не слезая с койки, — съехидничала подруга.
Я разом вспомнила весь ночной кошмар. Пока она соловьем разливалась на тему поминания в качестве верного средства для неуспокоившихся покойников, я потихоньку приходила в себя.
— Твой бывший любимый решил, что ты слишком глупа для выполнения его настойчивых просьб. — Слова у меня ронялись медленно, каплями, и тут же впитывались в Наташкино сознание, как в песок. — Он со своими кошмарными предложениями переметнулся от тебя ко мне. Я отчаянно защищалась. Результат бессонной ночи не только на моем, но и на Димкином лице. Не думаю, что Димке приятно будет услышать правду. И потом, ставить любимому мужу четкую печать под хирургический глаз из-за твоих ошибок молодости не комильфо!
— Чего?!
— А ничего! Жизнь после смерти должна быть светлой и радостной, а твоего Кириллова что-то в ней не устраивает. Наверное, он великий грешник. Еще одну такую ночь я не переживу. Если к тебе наведается, уточни, что ему от нас надо, и заодно передай, что я с посторонними по ночам шастать по кладбищам не буду!
— Придется ждать начала рабочей недели. Вовка по выходным в ночное не ходит.
— Ну да. Сил набирается!
Я долго пугала Наташку подробностями сновидения. Заметив, что лицо подруги приняло стойкий голубовато-белый цвет, предложила немедленно действовать.
— Обязательно, — согласилась Наташка. — Начнем с посещения туалета, потом решим, что делать дальше. Нет, сначала я раздвину тебе шторы, при солнечном свете лучше живется.
Солнца за окном уже не было — укатилось в сторону да еще отвлеклось на примерку пушистого облачка. Тем не менее ужас минувшей ночи растерял свою магическую власть и принял оттенок саднящей неприятности. Дальше все пошло в ускоренном темпе. Позвонил Димка и поставил ультиматум: или я прекращаю смотреть по вечерам фильмы ужасов, или… Впрочем, он тут же добавил, что альтернативы нет. Разумеется, я согласилась, оценив его, а заодно и свою деликатность. Не стоило вынуждать мужа прибегать к угрозам крайнего порядка — например, приведение меня в норму в дурдоме. По логике, мне придется обидеться, а это в корне меняет дело — Димка из обиженного превратится в обидчика.
Пока я взбадривалась кофе, Наташка вычислила по компьютеру адрес вдовы и дочери Кириллова. Район Царицыно. Не столько далеко, сколько неудобно добираться. Мало того, я поймала себя на том, что панически боюсь метрополитена: как только пройду через турникет, обязательно начну выискивать Годзилл. А кто, как говорится, ищет… Даже если не найду, поездка равносильна вечернему просмотру самого навороченного в плане ужасов фильма. Нет. Двум фильмам. Вот так с ума и сходят.
— Ладно, поедем на машине, — глядя на меня, вздохнула Наташка. — Даже хорошо, что Володька с Тамаркой разменяли свою квартиру, соседи по старой наверняка бы меня узнали. Вопросов и сплетен не оберешься.
— Подожди, давай сначала скатаем на квартиру самого Кириллова, — заволновалась я. — Пробей заодно и его адрес.
— Эк тебя прихватило… Ты имеешь в виду кладбище?
Я снисходительно улыбнулась:
— А у него теперь там установлен номер домашнего телефона, сведения о котором имеются у тебя в наличии? Наталья на секунду сосредоточилась, глубокомысленно сказала сама себе «Ага!» и тут же заявила, что мне не мешало бы окончательно проснуться. Какой смысл глазеть на закрытую дверь бывшего жилища Кириллова, адрес которого она выяснила и без моей подсказки?
— Хотя… Да! Есть же там какие-нибудь положительные бабульки, которые знают о других больше, чем о себе, а поделиться накопленными знаниями им не с кем. Вот только мне совершенно не хочется представляться бывшей одноклассницей.
Наташка невольно взъерошила волосы.
— Представься троюродной сестрой Кириллова. Из глухого таежного поселка.
— Почему из глухого таежного? — Распахнув глаза по максимуму, подруга скроила на физиономии маску искреннего возмущения.
— Потому что ты без вещей. В отличие от столицы, в тайге чемоданы не воруют. Похоже, у тебя вещички сразу умыкнули. Прямо на вокзале.
— А может, они у меня в машине лежат?