– Программы? – Повторил удивленный Костик. – Это, что, как на смартфоне, программа? Того, зависла?
– Да, что-то так. На-подо-бие. Они давно, в свой тайм получили…
– Шон, не путай людей! – Послышался окрик на английском, это Карпентер резко вмешался в разговор. – Эти твои теории никому не интересны. Думай, что и где говоришь!
– Ну да, да. – Смешался Кейси. – Ты прав. Сожалею.
– Таких нест… не здоровых, их Шон говорит «сорвавшимися», – продолжил на русском Карпентер, – сейчас весь земли… весь мир много. Множество. Толпы. И никто не знать, как с ними делать. Олл… все только руки разводить.
Матвей удивился. И не столько словам Джона, а тем, что почти всегда молчавший моазовец почти слово в слово повторил то, что утром в автобусе говорил Костик!
– Но почему вы считаете, что эти ваши сорвавшиеся и зомби, не одно и то же? – Не унимался Костик. – В кино показывали, там зомби тоже, как у нас, вначале нормальными людьми были, а потом раз, и сорвались!
– Не путайт жизнь энд муви! – Усмехнулся Карпентер. – Муви… кино, это мысль, выдумка. Дей-стви-телность, – моазовец старательно выговорил трудное слово, – другой! Там больной, зараза была… как это сказать? Да, бактеро… бактериологически вирус. Болезнь от человек человек шла. Ходить через жидкость! Кровь, тьфу, кусать… Тут… здесь, – моазовец показал на место встречи с потеряшками, – псих вас укусать… если укусить, болезни нет. Не заболеть. Не стать больной. Вы не болеть. Совсем. Сорвавшиеся это совсем другое. Это как много… колоссальная эпидемий болезнь Альцгеймер. Только переходить нет. Даже кусать, буде, болеть нет. Зараза нет. Альцеймер нет зараза. Но люди болеть. Никто не знай, как она от человек к человек ходит. Не знать никто.
– Может, это из-за ГМО? – предположил Матвей. – А что, вначале ученные изменили генный код продуктов, а теперь эти продукты, попадая в кровь, меняют наши гены. Может у нас уже органы внутренние изменились, а мы не знаем. У одних одно, у других другое. А, что запросто, может вот допустим у Костика уже второе сердце растет, а он не знает!
– Это почему втрое сердце? – Костик недоверчиво посмотрел себе на грудь. – Да у меня там места не хватит!
– Да нормально у тебя там все, я это для примера, сказал. – Матвей уже успел пожалеть о своих словах. – Может это у меня третье легкое растет. А у этих бедолаг, мозг мутировал, вот они и стали такими. Если подумать, то что в последнее время стало с людьми происходить – жутко! Как представишь, что сам таким станешь, жить не захочется! У меня в Москве сосед – вот так же, заболел. Все было хорошо, работал себе, был приветливый со всеми. Только на пенсию вышел и все, крыша поехала. Вначале по много раз на день здоровался, потом забывать начал, зачем в магазин пошел. А дальше и вовсе взбесился, людей кусать начал! А еще раздевался и голый по улице бегал. Кончилось все тем, что его увели в дурку. В сумасшедший дом.
– Слушайте, а вот Михалыч, бугор наш, он же тоже все время все забывает, – встрепенулся Костик, – он, что тоже скоро кусаться начнет?
– Я тебе, гад косолапый, сейчас начну кусаться! – послышался рев Смекалова и из палатки вылезла косматая голова разгневанного бригадира. – Черт безрукий, как бензин нужен, так Михалыч то, Михалыч се, а вот когда… Михалыч ему помешал! Кусаться он будет! Да я тебя, гада такого…
– Вот оно как, Михалыч! – Из соседней палатки донесся голос Сашка, следом оттуда же послышалось дружное ржание остальных охранников. – Вот оно как, кусаться, значит, начал? Зря ты Костик, труселя красные надел, ой зря!
Теперь смеялись все, за исключением моазовцев, незнакомых со сценкой, разыгранной Галустяном со Светлаковым и самого Михалыча. Тот гневно переводил взгляд от Костика к палатке Сашка и обратно.
– Ну, погодите! – Смекалов мрачно рыкнул, не глядя ни как кого, полез в свою палатку. – Я вам все припомню, вы у меня еще попроситесь. И в Сочи и пожрать…
Последняя фраза вызвала новый приступ смеха.
Утром Матвей встал позже всех. Он бы еще спал, воздух в горах был такой, что просыпаться не хотелось. Да только неугомонный Карпентер спешил начать работать, звон от забиваемых в грунт кольев-контейнеров, куда потом ввинтят антенны, разбудил бы и мертвого в могиле.
Быстро сбегал к нужнику, затем в рощицу, к ручью, где умылся и почистил зубы. Набрав воду в прихваченный с собой чайник, вернулся к костру.
– О, молодец, сразу видно, молодой, а с пониманием, не забыл чайничек наполнить! Давай его сюда! – Вместо приветствия, махнув рукой Сашок. Сняв с импровизированного очага котелок с кипящей водой, подвесил на освободившийся крюк, чайник. – Орлы, – обратился Сашок, оглядывая коллег, – кто посуду вчерашнюю мыть будет?