Манера Конни УИЛЛИС в оксфордских частях напоминает порой Чарльза Диккенса с его множеством персонажей, наделенных лишь парой характерных черт, их непосредственными устремлениями и повторяющимися действиями, диалогами, проговариванием каждой мелочи, некоторой старомодностью стиля. Сцепление событий, интрига во многом строятся на отсутствии возможности дозвониться. Это в сегодняшнее сотовое время тоже придает некоторую старомодность.
События карантина с рекомендациями Госздрава носить марлевые повязки и мыть с мылом руки, поиском первичных носителей инфекции, недовольными, считающими, что болезнь привезли наприехавшие, недействующими традиционными антивирусными лекарствами, умирающими и прочим очень напоминают реалии первого года COVID-19. Что касается замеченной многими педалирования темы туалетной бумаги, автор до сих пор, по ее словам, под впечатлением того, как отреагировала бабушка на ее детские восторги старыми добрыми временами:
– У меня есть три слова для тебя: Kleenex (влажные салфетки), туалетная бумага, тампоны (из интервью Кристоферу КИВАСКО).
Профессор Дануорти, главный герой оксфордских глав, вспоминает о собственном путешествии в прошлое. Его перебросили в Лондон наших дней и он чуть не остался здесь из-за технической накладки, запаниковал, но ему помогли обычные прохожие, одного из которых – в кожанке с ирокезом на голове – он даже поначалу очень испугался, а оказалось зря – тот ему помог сориентироваться в метрополитене:
– Неужели в Средние века не было хороших людей?». Конечно были. Парни с выкидухами и картами метро в кармане существовали во все времена. А также матери с малышами, и миссис Гаддсон, и Латимеры. И Гилкристы.
Кто-то из названных был опасным дураком с амбициями, кто-то – противной упертой немолодой женщиной, достающей окружающих, считая, что они многое делают не так, как должно. Действительно, мы таких увидели и в 1348-м и в 2054-м. Ряд персонажей имеют несомненные параллели.
Надо полагать, экспертов премий впечатлили последние страниц 20 – 30 романа, когда все вокруг Киврин, получившей прививку, начали умирать. А она, судорожно вспоминая статистику Черной Смерти, надеется, что хотя бы процентов 30 должны выжить. Наивная девочка…
У названия книги есть и еще одна отсылка, которую практически никто не заметил, несмотря на намеки в ряде интервью Конни УИЛЛИС. Это цитата из «Падения» Альбера КАМЮ:
– Не ждите Страшного суда. Он происходит каждый день.
Чтобы обнаружить свои лучшие качества не надо искать Средневековья и ее Черной Смерти: вот-де придет настоящее испытание: и я покажу, чего я стою. Чего ты стоишь, надо показывать каждый день.
Впрочем, на самое главное, что она хотела сказать этим романом, Конни УИЛЛИС указывает чуть ли не через каждую страницу – откройте лишь уши, даже несколько пережимая, повторяя, приподнимая, педалируя, как это любит делать Чарльз Диккенс. Да: это именно те великие слова из «Обращения к Господу в час нужды и бедствий»:
– Нет человека, который был бы как Остров, сам по себе, каждый человек есть часть Материка, часть Суши; и если Волной снесет в море береговой Утес, меньше станет Европа, и также, если смоет край Мыса или разрушит Замок твой или Друга твоего; смерть каждого Человека умаляет и меня, ибо я един со всем Человечеством…
Продолжение, надеюсь, вы знаете.
А за солнцами улиц где-то ковыляла: БОРХЕС и МАЯКОВСКИЙ
Бывают насильственные представления,
когда человек день и ночь думает,
например, все о луне,
и у меня есть своя такая луна
Антон Чехов
В начале рассказа «Каталог и анализ разнообразных сочинений Лумиса» из сборника «Хроники Бустоса Домека» Хорхе Л. БОРХЕСА и Адольфо Б. КАСАРЕСА есть такой эпизод:
«Этот неутомимый causeur осыпал насмешками «метафористов», которые, чтобы обозначить один предмет, превращают его в другой. Подобные диатрибы, разумеется, никогда не выходили за рамки устного слова, поскольку сама строгость творчества Лумиса не допускала иного. «Разве в слове «луна», – любил он спрашивать, – не больше содержания, чем в каком-нибудь «соловьином чае», как перерядил МАЯКОВСКИЙ?»
В оригинале последнее предложение звучит так: