Это стихотворение о войне, о смерти, о неготовности к ней и о принятии ее неизбежности:
Стихотворение не соотносится ни с перебежчиком Кулагиным, ни с его противником Шоу-Асквитом. Оно острыми краями своего бэкграунда выбивается из оперно-опереточных событий первой главы. Это первое появление в романе темы смерти и ее смысла – то, чего взыскует Питер Блум (не буду здесь углубляться по поводу реального Джулиана Асквита, его деда-премьер-министра, леди Мэннерс и «кружка проклятых снобов»).
Питер
Итак: Питер Блум. Юноша, ищущий смысл жизни. Уже умерший юноша. Живущий теперь в «стране вечного лета» и продолжающий призраком работать в британской секретной службе, будучи кротом от НКВД.
В романе вторым планом, но настойчиво проходят члены «кембриджской пятерки». Именно они – истоки личности Питера. Их увлекла великая цель свободного мира для свободных граждан (ее реальность – не тема моего текста). Декларируемые грандиозность и максимализм этой идеи в противовес филистерской ограниченности мира буржуазного.
Так и Питера очаровал Вечной Живой Владимир Ильич, который вобрал в себя множество душ, верующих в Идею и слившихся с его волей. В отличие от рутины «страны вечного лета» англоязычного мира, где каждый грызет свою корку, тоже, кстати, выдаваемую Государством: далеко не всем гражданам открыта дверь в лето.
В те времена в Великобритании социалистические идеи были широко распространены (как, впрочем, и профашистские). Обе упомянутые любовницы Уэллса – Эмберс Ривс и Ребекка Уэст – разве не искали смысла, в том числе и в социалистических идеях, когда противовес своим буржуазным семьям связались с ним? Они обе стали писательницами. Причем далеко не проводниками идеи искусства ради искусства.
Рэйчел
В мире соперничающих разведок и кротовых нор Путь Рэйчел Уайт начался с обиды и борьбы за справедливость. Ее, опытного сотрудника с многолетним стажем, перевели на работу в финансовый отдел. К женщинам. На протяжении романа она пытается доказать свою профессиональную состоятельность и несостоятельность отстранившего ее руководства. И то, что она была изначально права, указав на Питера Блума как на крота. А еще более, ради самой цели изобличить этого крота. Не взирая ни на что. Ставя на кон свою репутацию в притворстве на «вечернике шпионов» у Харрисов и изменяя мужу с Роджером, так как ей нужно было продемонстрировать на встрече с Питером преобладающую эмоцию вины («Это не ради Англии, – подумала Рэйчел, – а ради Джо»).
Уншлихт
Кембриджский преподаватель Питера немецкий философ Людвиг Уншлихт имеет своим прототипом Людвига Витгенштейна. Это уже общее место. В книге цитируется и его знаменитый парадокс о носороге, и известный спор с Тьюрингом по поводу возможного падения мостов из-за математических противоречий в расчетах – правда, на этот раз он спорит с Кристофером Моркомом, преподающим в Тринити-колледже уже после своей смерти.
Именно Уншлихт познакомил Питера с Вечно Живым, что и стало началом вербовки. И действительно, существовала сомнительная легенда, что «кембриджскую пятерку» вербовал Витгенштейн. Но на сегодня лавры Арнольда Дейча (псевдоним Отто) уже никем не оспариваются.
Витгенштейн, по свидетельству его друга и известного экономиста Джона Кейнса, обращался к советскому послу в Великобритании Ивану Майскому, заявив, что хочет «поехать в Россию и получить разрешение работать там в качестве врача» (!). И даже побывал в СССР в 1935 году.
В 14-й главе Уншлихт утверждает, что «страна вечного лета» – «просто еще одна конструкция без подлинной вечности. Доска для очередной словесной игры».
Уэст
Уэст, хоть и не в центре внимания, но проходит по всему роману. Именно в связанных с ним эпизодах – идейный стержень романа.
Питер Блум вспоминает эпизод из детства: в 1916 году над Лондоном появился вражеский цепеллин и объявили воздушную тревогу, его отец (не Уэст) поднял мальчика к окну, где эктолетуны, похожие на белых мотыльков, сражались с дирижаблем:
«Смотри, – сказал ему отец. – Крылатые люди. Чудесно звучит, правда? Только они не могут летать, если не будут питаться мертвецами. Крылья сделаны из душ, которые они поглощают ртами и глазами. Ты хотел бы такие крылья?». А на окрик матери: «Прекрати!», продолжил: «Я просто хотел, чтобы он понял, насколько глупы истории мистера Уэста. Особенно когда сбываются».