Эта область идей организована иерархически, начиная от меньших форм и заканчивая более общими абстрактными идеями, высшей из которых является идея блага. Когда мы учимся отстраняться от мира постоянно меняющихся вещей и концентрироваться на вневременной реальности идей, наше понимание начинает подниматься по этой иерархической лестнице к завершающему мистическому постижению идей Прекрасного, Истины и, наконец, Божественного.
Так мы приходим к этике Платона. Все, что можно воспринять, находясь в этом изменчивом мире, — лишь кажущееся добро. Только с помощью разума можно постичь природу великой общей идеи Блага. Подлинно моральным является, по Платону, духовное просветление, а не различные правила поведения. Его теория идей часто подвергалась критике за недостаточную практичность. Говоря словами Платона, многие предполагали, что все, что он описывает, — это идея мира, а не мир сам по себе. Другие утверждали, что мир идей Платона существует только в уме и имеет мало общего с миром, из которого эти идеи и произошли. С другой стороны, трансцендентная в своей основе природа философии Платона означает, что большая часть его мыслей позднее могла быть принята христианством.
Например, платоновская теория творения легко вписывается в иудео-христианскую версию. Согласно Платону: "Отец и создатель создал живое и подвижное существо в образе вечного бога. Когда он увидел его, он исполнился радостью и решил сделать его еще более похожим на оригинал. Поскольку образец был вечным, он стремился создать Вселенную вечной, насколько это могло быть сделано. Так он создал подвижный образ вечности. Когда он завершил творение небес, он сделал этот образ вечным, но изменчивым, в соответствии с числами. Этот образ вечности отличается от другого, который един и находится в покое. Подвижный образ вечности мы называем временем".
Этот текст звучит как абстрактное эхо Книги Творения (написанной около восьмисот лет до пифагорейской концепции, которая лежит в основе этого отрывка). И все же представленное здесь Платоном объяснение природы времени — "движущегося образа вечности" — есть нечто большее, чем глубокое религиозное объяснение (и нечто гораздо большее, чем глубокое и красивое объяснение). По сути, оно глубоко философское. Платоновское описание времени, по-видимому, объединяет числовой мир явлений, в котором живет человек, с безвременным единством мира идей.
Время всегда было одним из самых загадочных понятий, с которыми приходилось иметь дело философии. Но также и одно из наименее продуктивных: мы все знаем о времени, и оно течет неизменно, вне зависимости от того, что о нем говорят или думают. Все мы думаем, будто знаем, что это такое, но описать его словами, которые не были бы тавтологией (например, "Время есть последовательность") или просто поэтическим образом ("Время есть только ручей, в котором я собираюсь порыбачить", — Тюро), крайне сложно.
Объяснение Платона было превосходным философско-поэтическим образом, который не только прекрасно вписывается в теорию идей, но также является нитью, соединяющей ее в единое целое. (Ее можно было бы назвать "прекрасно подходящим к месту винтом, который заставляет двигаться каждую часть как целое" — но эта прекрасная механистическая метафора неточна, поскольку мир идей неподвижен и не приводится в движение временем.)
Со времен Платона мало кто смог представить такое же убедительное объяснение времени. Прошло еще семьсот лет, пока Августин не предложил столь же удовлетворительную теорию. Для него время было просто нашим субъективным способом видения мира. Фактически здесь мы видим ту же теорию Платона, рассмотренную с другой точки зрения. Через полторы тысячи лет появилась теория времени Канта. Здесь время также представлено как субъективная сущность (в то время как на первый взгляд кажется очевидным, что время не таково). Кант верил, что время — часть нашего аппарата восприятия (как очки, которые нельзя снять) и именно с его помощью мы видим мир. Тем не менее теория Платона больше всего соответствует последним научным теориям о природе времени. "Когда он завершил творение небес, он сделал этот образ вечным, но изменчивым, в соответствии с числами". Другими словами, время и Вселенная начали свое существование в один момент. Это утверждение совпадает с теорией Большого взрыва, согласно которой мы не можем сказать, что было «до» большого взрыва, поскольку тогда время еще не существовало.
Наука и философия в своей основе являются двумя различными способами рассмотрения мира: между ними существуют принципиальные различия. Как утверждает Бернард де Мандевилль: "Одна имеет дело с тем, что есть, другая удивляется, почему это есть". Даже если это и так, отрадно, что наука и философия иногда приходят к согласию.
Когда Платон был в Сицилии, он завязал близкие дружеские отношения с Дионом, зятем Дионисия, правителя Сиракуз. Дион познакомил своего нового друга с Дионисием, возможно, с целью получения Платоном должности придворного философа. Но, несмотря на путешествия Платона по миру, он во многом остался афинским аристократом, и на него не произвели впечатления провинциальные манеры сиракузского двора. Дионисий был полководцем и тираном, имевшим, кроме того, и литературные претензии. Он пребывал в убеждении, что сам он в два раза лучше любого из живущих людей. В один день он женился на двух женщинах — Доре и Аристомахе — и провел брачную ночь с ними обеими.
Когда на сцене появился Платон, все казалось довольно спокойным. Из его описания складывается довольно приятная картина, несмотря на то, что он "не находит ничего приятного во вкусах общества сестры-Италии, где счастье состоит в том, чтобы набить дважды в день желудок и никогда не проводить ночь в одиночестве". Очевидно, что сорокалетнему Платону, чья афинская привередливость скоро начала раздражать Дионисия, это казалось излишеством.
Дионисий начал свою карьеру клерком в городской администрации, но с самого начала был отмечен за свой выдающийся поэтический дар. Затем он занимал несколько чинов в армии, параллельно с этим сочинив несколько трагедий в стихах, которые были оценены как непревзойденные (что с готовностью подтверждали все его подчиненные офицеры). После захвата власти он ценой нескольких жестоких войн превратил Сиракузы в самый могущественный город к западу от Греции. Чтобы смягчить дипломатические отношения, афиняне позаботились о том, чтобы его драма "Выкуп Гектора" получила приз на Ленайском фестивале.
Дионисий был не тем человеком, который мог позволить запугать себя какому-то родовитому философу, претендующему на место при его дворе. Когда он начал обсуждать философию с Платоном, обстановка вскоре начала накаляться. В один момент Платон был вынужден указать на ошибку в ходе рассуждений Дионисия.
— Ты говоришь, как старый дурак, — в гневе воскликнул он.
— А ты говоришь, как тиран, — ответил ему Платон.
На этом Дионисий решил закончить философский диалог и велел заковать Платона в кандалы. Его привели на спартанский корабль, идущий в Эгину, капитану которого было приказано продать Платона как раба. "Не беспокойся, он так погружен в философию, что даже не заметит этого", — бросил ему Дионисий.
Некоторые источники сообщают, что в тот момент жизнь Платона была в опасности. Но то, что его отправляли в Эгину, позволяет предположить обратное, поскольку этот город был более вероятным местом его рождения, чем Афины. Послав Платона домой в цепях, Дионисий просто нашел способ унизить философа. Возможно, он был абсолютно уверен в том, что Платона узнают и выкупят влиятельные друзья. Это позволило бы ему избежать серьезных дипломатических конфликтов с Афинами.