— Пляс-Пигаль!.. Пляс-Пигаль!..
Но автобус уже завернул за угол, и все витрины, мелькнув, остались позади. Ничего не удалось как следует увидеть, рассмотреть, и у каждого лицо вытянулось в разочарованной улыбке. Тем не менее один пуританин заметил:
— Удивительно: культурная страна, а позволяет открыто такие вещи! Ведь здесь же бывают дети, девушки, женщины?
Переводчица успокоила его:
— Французы сюда не ходят. Здесь бывают только иностранные туристы.
Чижиков глубокомысленно молчал, а сам запоминал дорогу: автобус повернул налево, потом на небольшой площади — направо, еще раз направо и вот он уже на узкой улочке, где и расположен их желанный старенький отель.
«О, — удивился он, — так это же совсем рядом!» Вечером, уложив уставшую Нототению спать, Чижиков решил «прогуляться». Тихо, воровски, чтобы не услышали его подопечные, он вышел из номера, спустился вниз и устремился к заветной «Пляс». Она действительно оказалась совсем недалеко, сверкнула неожиданно на Чижикова яркими витринами своих заведений — он даже приостановился, не решаясь ступить в этот так обильно политый огнями оазис. Его поразил странный контраст: при таком обилии света и веселой пляске разноцветного неона совершенно безлюдные тротуары. Вот только на углу стоит скучающая девушка — наверное, ждет кого-то, и все. Нет, вон еще мужчина откуда-то вышел, торопливо прошелся и скрылся в тени.
Преодолев короткое замешательство, Чижиков ступил на освещенную площадь, и девушка тут же сделала несмелый шаг ему навстречу, проговорив мягко:
— Месье?..
Чижиков приостановился, думал, что она хочет его о чем-то спросить, стал быстро соображать, как сказать ей, что он иностранец и поэтому ничем не сможет ей помочь. Он уже открыл было растянутый в улыбке рот, но, увидев перед собой обильно раскрашенное лицо и пошлую призывную улыбку, понял, что это за «девушка», отпрянул в сторону:
— Не-не… — И быстро зашагал прочь. Но у первой же витрины остановился — пройти мимо такой картины он был не в силах: на цветной объемной фотографии в полный рост была изображена совершенно голая молодая красивая женщина, кокетливо плотно сжавшая колени. Она смотрела прямо на Чижикова, призывно улыбалась и даже слегка подмигивала левым глазом. «Как живая!» — удивился Чижиков и приблизился поближе, чтобы получше рассмотреть ее. Но тут приоткрылась узкая дверь (оказывается, вход был рядом), и выглянувший из нее мужчина позвал Чижикова:
— Месье! Силь ву пле, — уважительно склонив голову, он жестом приглашал Чижикова зайти. Но Чижиков слышал, что это удовольствие стоит немалых денег, с сожалением покрутил головой:
— Не, не… — И, выразительно похлопав себя по пустым карманам, сказал: — Нема!..
Но мужчина все равно звал его войти. С трудом преодолевая искушение, улыбаясь и раскланиваясь, как с добрым знакомым, Чижиков нашел в себе силы обойти настойчивого зазывалу и пойти дальше. Однако следующие витрины были еще привлекательнее: женщины группами и в одиночку в самых интересных позах заставили Чижикова вскоре снова приостановиться.
— Вот это да! — неожиданно услышал он русскую речь над своим ухом. — Вот это красотки!
Чижиков вздрогнул, оглянулся — рядом стояли двое и плотоядно улыбались. Они были будто близнецы — оба в костюмах, при галстуках и в шляпах. Но, приглядевшись, Чижиков заметил, что они далеко не близнецы: один круглолицый, с усами и с черными густыми бровями, другой — ростом пониже, с большой головой, сидящей прямо на плечах, с широким, расплющенным, как у гориллы, носом.
«Вот они… — обожгла Чижикова догадка, и в животе у него что-то оборвалось. — Влип… Сейчас будут брать, один уже заходит с другой стороны. Будут принуждать просить политического убежища… Но мне сейчас и дома хорошо: я при должности, при славе. Не соглашаться? Но для них, наверное, именно в таком качестве я наиболее привлекателен. Только бы не били, — стал он молить судьбу. — Все подпишу, все расскажу… Все, все, только бы не били… Жаль, я никаких секретов не знаю. А они будут думать, что я не хочу раскрыться…»
— Вот это малинник! — воскликнул курносый, обходя Чижикова с другой стороны.
Чижиков молчал и лихорадочно соображал, как ему быть — бежать или стоять? Или — сопротивляться? Но как? Кричать, звать на помощь? Он хотел как-то взбодриться, однако трусливое начало все сильнее и сильнее брало верх. В голове беспокойно билась мысль: кто они? А вдруг это какие-нибудь гангстеры, мафиози, которые хотят похитить его в качестве заложника, из-за выкупа, а потом, ничего не получив, убьют, а труп подбросят к стенам посольства… Чижиков даже тошноту почувствовал от такой перспективы. И даже мысль, что о нем после этого будет говорить вся мировая пресса, не утешила. «Нет, нет, лучше не надо…» — Чижиков невольно покрутил головой.