– Вреда в том не зрю, – важно сообщил Ёрра и подмигнул: – Не веришь мне – спроси у негодника. Вдвоем с ним глянем.
Хорь бочком протиснулся в дверь, сосредоточенно удерживая на огромном и чудовищно перегруженном подносе гору посуды, полуведерный пузатый заварник, сладости, чистые салфетки. Донес все до столика и принялся суетливо расставлять, то и дело поглядывая на зреца: доволен ли. Разлил горячий взвар, поклонился и замер в сторонке.
– Что натворил? – ворчливо буркнул Ёрра.
– Ничего, – заверил Хорь, невольно прикрывая ладонью новую пряжку пояса.
– Опять бегал в город, – уверенно сообщил зрец. – Купцам врал про урожай или скотникам про виды на укос?
– Я просто к Фоэру ходил, – до слез расстроился ученик.
– Кабы к отродью своему любимому бегал да к его вороному Барну, не плакал бы ныне, – скривился Ёрра. – За деньги зрил? С обманом? Нет, не то… А ну-ка, я мед испробую, – угрожающим тоном изрек зрец. – Не горчит ли от обмана? Или от воровства, что вовсе уж – яд!
– Я только сказал, настоящее ли золото, – быстро прошептал Хорь. – Я и без дара вижу, не слепой.
– Жаль, что не слепой, – в очередной раз прикинул Ёрра. – Садись. Глянь вот, раз такой глазастый, на капитана и молви: напрасны ли его тревоги. Да не разевай так яростно очи, ты вместе со мной зри и помогай, вопрос серьезный.
Некоторое время Ёрра молчал, прикрыв глаза и неопределенно поводя пальцами в воздухе. Затем кивнул, нагнулся вперед и стал выбирать сладкую плюшку. Лоэль смирился с паузой, безразлично схватил первую попавшуюся сдобу и придвинул чашку поближе. Искоса глянул на мальчика. Нора взялась его лечить. Обещала, что уже к зиме, то есть через восемь месяцев по календарю Ами, Хорь вырастет и сильно изменится. А поскольку столь стремительные перемены опасны, под контролем теперь и питание, и нагрузки, и даже режим отдыха. Хорь страдает от непривычно жесткой организованности своей жизни. Но терпит. Орлис каждое утро ставит его возле стенки и рисует над макушкой черточку. Потом оба долго исследуют результат, стараясь найти разницу со вчерашним. Черта вон она, отсюда видна. И уже расширилась с узкой волосяной до жирной, как молодая древесная веточка.
– Сложный вопрос ты нам задал, – опомнился Ёрра, закончив выбор плюшки. – По-твоему не сбудется. И все же сбудется. Как тебе мой ответ?
– Достойный зреца, – рассмеялся Лоэль.
– Попусту душу себе не трави. Неужто поважнее дел нет?
– Еще как много. Мы ведь так и не установили, когда придут. Может, по вашему счету, через одну связку дней, а может, и через три. Зону выхода мы для них обозначили. И там готовим все что следует.
– Вот и готовьте, – дозволил Ёрра, отхлебнув взвар. – Знаешь, я в первое время, как виф увидел, полагал, что нет больше пользы от зреца. Раздай такие каждому – будешь знать и где человек, и чем занят, и что вокруг него творится. Теперь же понимаю: настоящих вопросов для нас, способных зрить, всегда было немного. По большей части люди ходят за иным, нежели сами полагают. За уверенностью, которая разгибает спину и разгружает совесть. Тебе этого не надобно. Просто делай что делаешь. Все идет верно и ровно.
– А что скажет твой ученик? – заинтересовался Лоэль, вполне довольный, к собственному удивлению, уже полученным туманным ответом.
– Пока ему следует научиться помалкивать, – нахмурился Ёрра. – Но если ты так хочешь… Эй, до подарков жадный, что молвишь без оплаты?
– Не виноват я, – возмутился Хорь. – Сами в карманы суют. Вы вон тоже страдаете. Этот управляющий, который колодец в Ольсне выкопал, до сих пор у моста сидит. Потому-то вы в город и не ходите, я знаю! Он вам славу поет и сапоги целовать лезет. Меда у него с собой – здоровенная бочка.
– Тебя о деле спросили, – пуще прежнего нахмурился Ёрра.
– О деле… Не зрец я. Вопроса не знаю к тому же. Но вроде бы пироги его мама печет еще лучше, чем леди Аэри. Если повезет – сравним по осени. Да: удача сильно зависит от того, дозволят ли мне участвовать в битве.
Последние слова Хорь произнес торжественно и важно. Приметил, как рука зреца ползет к старой полированной трости, и опрометью выскочил в коридор. Ёрра тихо рассмеялся, убрал трость и подцепил пальцами вторую плюшку.
– Неисправим, как полагаешь? – гордо уточнил зрец.
– Оба вы правду с пользой мешаете, – усмехнулся Лоэль. – Однако же спасибо, что выслушал. Я давно не отдыхал, а с тобой хорошо и легко. Пойду делать то, что посильно. И не стану более задумываться об ином, от меня не зависящем.
Зрец кивнул, подтверждая мудрость рассуждения.