Первую четверть мили шли по зыбкой почве, проваливаясь по щиколотку и набрав полные башмаки холодной воды. Вторая четверть мили — земля стала еще податливее: теперь мы проваливались чуть не по колено, по шага при этом старались не сбавлять. Третья четверть мили (а мы, глупцы, все плетемся вперед, надеясь выйти на твердую почву) — и мы совсем завязли. Устали очень. Сняв со спины рюкзаки, уселись на них. А потом в страхе, как бы эта предательская трясина совсем пас не поглотила, повернули назад и стали выбираться на безопасное место.
Нам ничего не оставалось, как вернуться на горный склон, на твердую почву. К несчастью, путь лежал вдоль полуостровка, образованного участком прерии. Чтобы добраться до ближайших гор, к северу от нас, следовало либо пройти несколько миль назад, либо пересечь болото. Выбрали болото: когда насквозь промокнешь, то уже все равно. Мы прыгали по огромным кочкам, выступавшим из воды, словно ульи. Попав на кочку, удерживали равновесие, иногда же срывались в воду. Когда почти все наши вещи намокли, мы, махнув рукой, пошли напролом. Подойдя наконец к горе, бросили ношу на землю, развели гигантский костер, сняли намокшую одежду и развесили ее над огнем, а сами растянулись у костра.
Ступня помощника болела нестерпимо. Оказалось, он растянул ногу в подъеме. Я срезал лубок и прибинтовал к ступне липким пластырем, — это на время облегчило боль. К сожалению, у нас почти не было обуви. Мой спутник шел в изношенных мокасинах, которые я ему дал; еще у него имелись с собой легкие остроносые туфли. В моей обуви — удобных полуботинках с широкими носами, совсем старых (на них уже три раза ставили подметки), но еще вполне пригодных для носки, идти было легче, но в них постоянно хлюпала вода. Была у меня с собой и другая пара — она радовала глаз, но терзала ноги — высокие крепкие мокасины, как раз то, что надо для подобной экспедиции. Однако на них появились морщинки, которые непрерывно и мучительно давили на пятку, причем никакое приспособление — ни лубки, ни повязки — не помогало. Не от невежества, а из-за бедности своей отправились мы в путешествие с таким плохим снаряжением.
Тот день готовил нам новые, самые удивительные неожиданности. Нельзя забывать, что мы пробирались незнакомыми местами к далекой Ушуае, которая, насколько мы знали, — самое западное из всех поселений на южном побережье Тьерра-дель-Фуэго. О скорости своего продвижения мы не могли судить. Шли приблизительно по двенадцать часов в день, но путь был нелегким, и повсюду нам встречались препятствия, которые порядком задерживали. Одно мы знали, и знали твердо: идем на юго-восток. Через два часа после того, как выбрались из _ болота, мы вновь поддались манящему зову долины и покинули лесистый горный склон.
На этот раз нас привлекла поросшая лесом равнина. Быстро шагая по ровным тропинкам, мы вскоре подошли к бурному потоку, который бежал по заваленному хворостом и обломками деревьев руслу. Соорудили мост, перешли по нему на другую сторону и опять были готовы углубиться в лес, и вдруг нас охватило волнение, как некогда Робинзона, увидавшего след человека: мы заметили на ровной бурой земле отпечатки лошадиных копыт. Мы уставились на них в радостном изумлении и не успели еще толком сообразить, сколь много это нам обещает, как появились четыре лошади, галопом мчавшиеся нам навстречу.
Как и откуда они взялись — об этом мы задумались позднее, первой мыслью было поймать хоть одну из них. Мы тихонько подкрались к ним с лассо в руках, протянули им соль и хлеб, но их не соблазнили эти приманки, и они исчезли в лесу.
Однако теперь мы знали: неподалеку есть какое-то селение, и, приободрившись при мысли, что хоть немного приблизились к цели своего путешествия, двинулись дальше. Но в тот день нам предстояло еще много миль утомительного пути и прискорбное разочарование: глубокие реки и непроходимые топи отделяли нас от гор — конечной цели нашего путешествия.
День уже был на исходе, а мы все пробирались по заросшим горным склонам. Внизу текла какая-то глубокая река, за ней простиралась равнина с болотами и топями. Было жарко, вокруг надоедливо жужжали комары; при нашей усталости их укусы превратились в истинную пытку. Солнце низко стояло по другую сторону долины над зелеными пастбищами, где ползали крошечные белые точки; уже целый час, еще задолго до того, как их стало видно, мы слышали откуда-то издалека мычание коров и блеяние овец. Но пройти туда не могли.