В полдень Коломейцеву удалось определить широту 76°10'. С тех пор мы шли на северо-северо-восток около 2 1/2 часов со скоростью 6 1/2 узлов, следовательно достигли до 76°20'. Затем пришлось уступить дорогу ледяному полю и свернуть на запад. Как бы то ни было, мыс Паландера остался позади. В 2 часа 45 минут он ясно и резко выделялся на юге. От материка до лежащих правее островов, которые не могут быть ничем иным, как архипелагом Норденшельда, тянется поле дрейфующего льда. Вход в Таймырский пролив прегражден льдом. Остается идти вперед, обогнуть архипелаг Норденшельда и неуклонно держать курс к мысу Челюскина. Если простоят хотя бы два дня ясной погоды при легком юго-западном ветре, как было сегодня,— дело будет выиграно. Лед в архипелаге Норденшельда задержался, очевидно, как и у группы островов фиорда Миддендорфа, благодаря юго-западным и южным ветрам, продолжавшимся в течение трех недель. По всей вероятности, имеется проход с другой стороны архипелага Норденшельда. Нам нужно пройти здесь своевременно— до перемены ветра. Высокая температура воды даже тут, в открытом море у кромки льда, + 2° дает нам определенную уверенность и гарантию в том, что мы нескоро замерзнем. Вперед полным ходом! Машина делает 90 оборотов, подняты паруса.
Вопрос относительно температуры воды как будто проясняется. В полдень мы имели максимум +2°, очевидно благодаря речной воде реки Таймыры, теперь, в 4 часа 30 минут — обычная поверхностная температура —0,3°. Идем с большой скоростью среди плавучею льда. Временами ощущаются толчки о крупные льдины.
10 часов вечера. За сегодняшний день плавания потеряли по долготе, если не по широте. После 4 часов дня пришлось повернуть на запад и юго-запад, уступая дорогу дрейфующим льдам, а в 8 часов, с наступлением темноты, мы остановились и пришвартовались к кромке ледяного поля. Теперь стало ясно, что в Таймырский пролив проникнуть не сможем, а также вряд ли сможем обогнуть острова Норденшельда.
Среда 19 сентября. Идем опять назад. В 4 часа утра подняли якорь. Когда в 3 часа 30 минут я вышел при тусклом рассвете, лед окружал нас с запада до северо-востока. На востоке и на юге темнело водяное небо. Завтра, двадцатого, надеюсь укрыться у мыса Челюскина или в какой-либо безопасной гавани. Вскоре, после 6 часов вечера, показались семь обозначенных Нансеном на карте островов Норденшельда и одновременно мыс Паландера. Кругом сплошной лед, только местами видны отдельные полыньи, но вскоре и их не стало. Я поставил перед Коломейцевым вопрос, возможно ли форсировать лед от полыньи до мыса Паландера, на что он ответил, что для опыта надо сначала пробить ближайшую льдину. Дали средний ход. Льдина разломилась, и я торжествовал, но преждевременно! Вслед за этим «Заря» остановилась, не продвигаясь вперед, хотя толщина льдины не превышала 1,8 м. Теперь, после не оправдавшего себя опыта, оставалось держать курс только обратно «домой» — в фиорд Миддендорфа.
Настроение во время завтрака у всех было подавленное. 5 часов 30 минут вечера. Проходы к мысу Паландера и другим мысам с красивыми конусообразными скалами траппов оказались забитыми льдом. Утром попытаемся войти в свою прежнюю гавань. Итак, пришел конец навигации этого года! Какое отсюда следует вывести заключение? Совершил ли я ошибку или же ледовые условия этого года оказались особо тяжелыми?
Четверг 20 сентября. На борту «Зари», на якоре в заливе, названном мной бухтой Коломейцева, между фиордом Миддендорфа и Таймырским проливом. Ночью пришвартовались к льдине между первым островом Брюзевиц (якорной стоянкой 5. IX) и мысом Торос. В течение ночи объединенными усилиями ветра и течения нас угнало в море на юго-восток, приблизительно на 9 морских миль. Около 4 часов утра при жестоком северном ветре, тумане, снежной пурге и морозе пустили в ход машину в надежде, что северный ветер разгонит лед и мы подойдем хотя бы к Таймырскому проливу. Коломейцев залез вторично в бочку. Когда туман рассеялся, выяснилось, что льды в ближайшем соседстве несколько расступились, и мы вошли в северный фиорд. В этом защищенном фиорде надеемся переждать передвижку льдов. На другой день мы четверо: Вальтер, Бируля, Зееберг и я совершили экскурсию, которая окончательно убедила нас, что мы отрезаны от Таймырского пролива несколькими милями льдов. Что касается расхождения нашей долготы с долготой Бове[24] то с этим можно не считаться. Наша долгота хорошо сочетается с долготой Вилькицкого в гавани Диксона, между тем как долгота Бове отклоняется на два градуса и его указания о положении бухты Актиния сделаны не по прямым наблюдениям, а по счислению.
Вот скоро уже месяц, как мы находимся на расстоянии лишь нескольких миль от Таймырского пролива, не имея возможности до него добраться.
Сопоставляя все обстоятельства, чтобы решить, в чем главная причина наших неудач, прихожу к выводу, что направление ветров в течение всей навигации было крайне не благоприятным. Начиная от гавани Диксона, господствующими ветрами были юго-западные, в то время как Норденшельду в этот период сопутствовали почти исключительно восточно-северо-восточные ветры. Следовательно, последние отгоняют льды от побережья, а при первых лед скапливается у островов и фиордов. Уклонение от курса к западу, к которому я неоднократно прибегал, едва ли привело бы нас к цели, и возможно, что мы оказались бы в этом случае у Новой Земли или у Земли Франца-Иосифа. Придя к такому заключению, я почувствовал значительное облегчение и одновременно у меня окрепла решимость к дальнейшим действиям.
Если не наступят холода, нас может выручить восточносеверо-восточный ветер, в противном случае выполнение наших планов должно быть отложено до следующего года.
Сегодня на яхте снова оказалась пара синиц (Parus ater). Птицы искали в снастях Защиты от ветра. Мы с Матисеном сфотографировали их не столько для себя на память, как для зоологов в вознаграждение за запрет нарушать традиционное гостеприимство. Позже на судне я увидел еще синицу; если бы мне удалось ее поймать, то принес бы ее в жертву науке. В остальном тундра пустынна; нет больше пуночек, осталось лишь немного чаек. Видели одного кулика и одну белую куропатку, также имеется много медвежьих и песцовых следов.
Суббота 22 сентября. На борту «Зари». Якорная стоянка в бухте Коломейцева, 76°15' с. ш. 94° в. д. Вчера предприняли с гидрографом маршрут к горе на мысе Паландера. Мы надеялись сделать при прояснившейся погоде обзор замысловатой географии этой местности. В 2 часа дня прояснилось, и я увидел с вершины интересную панораму, которая была запеленгована и эскиз которой набросан гидрографом. Передо мною на северо-востоке лежал, как мне думается, остров Таймыр с открытой на запад бухтой Актиния и с тремя вершинами; первая из них известна под названием горы Негри. Правее, на юго-восток, лежала гавань Арчера, которую Нансен рекомендовал мне в качестве зимней гавани. Она казалась хорошо защищенной и притом была совершенно свободна от льда, но подход к ней был забит сплошным льдом. Позже эта бухта получила название Волчьей. С запада до северо-востока тянулись полыньи, суживающиеся у бухты Актиния. Короче говоря, ледовая картина улучшилась, и я решил сняться на другой день с якоря. На обратном пути мы видели свежий медвежий след. Гидрограф, который впервые взял с собой на прогулку свою «пушку» (крупнокалиберную 4,5-килограммовую двустволку), был, как всегда, полон охотничьего пыла. Медвежий след вел сначала вверх на скалу, затем, сделав петлю, повел вниз к фиорду, в котором медведь, вероятно, выкупался, разогревшись при подъеме на гору. Затем след повел опять в тундру и дальше на юг. Стало поздно, и мы прекратили дальнейшее преследование. На обратном пути видели цепочку свежих следов куропаток. Снег в тундре достигал 11 см толщины. По ночам было не менее —2°, а днем около 0°. Поверхностная температура воды тоже равнялась 0°. Когда я бросил с ближайшей горы взгляд на море, мне показалось, что лед стал плотнее и полыньи частично исчезли. Водяное небо, темневшее от запада сплошь до востока, тоже побелело. Я вернулся на борт с несколько померкнувшей надеждой. Между тем Коломейцев измерил со шлюпки глубину бухты и нашел ее удобной для предстоящей зимней стоянки. Матисен принес мне неприятное известие: две остяцкие собаки пали в кровавой схватке. Это случилось после того, как я велел свести собак на берег и они остались без присмотра. Победитель в этой борьбе был известен на своей родине как победитель волка, и все собаки его боялись. Сейчас преступник смотрит совсем невинно, будто ничего не случилось.
24
Дж. Бове, гидрограф и астроном экспедиции Норденшельда на «Веге» в 1878— 1879 гг.— Я. В.