Как обстоят дела дома? Никаких нет вестей!..
Воскресенье 4 ноября[43]. Дни проходят довольно быстро в строгом распорядке; незадолго до 7 часов утра дежурный громко и энергично будит моего соседа по каюте Матисена для проведения метеорологических наблюдений. В 8 часов утра дежурный, производивший в течение суток ежечасные наблюдения, сдает дежурство своему преемнику. В это время почти все собираются за кофе, лишь гидрограф и я появляемся с некоторым запозданием, но не позже 9 часов. В 9 часов убирают со стола. Зееберг отправляется с рабочими на остров, где продолжается сооружение снежной хижины и установка магнитных инструментов.
За мое отсутствие протянут трос на ледяных столбах почти до самого острова. Деревянный павильон готов, установлены столбы и инструменты. Астрономическая снежная хижина и ледяной павильон для абсолютных магнитных наблюдений всех трех элементов[44] еще без крыши. Остается устроить снежный домик для наблюдателей, в котором мы будем посменно проводить суточные дежурства для проведения вариационных наблюдений, ежечасных отсчетов и одновременно для ежечасных метеорологических наблюдений. Через час я ушел, оставив Зееберга работать у унифиляра[45]. На случай появления медведя он вооружился револьвером.
Я вернулся на «Зарю»; в 11 часов 30 минут утра поднялась легкая метель. Несмотря на сумерки, было довольно светло, однако неприятно действует полное отсутствие тени: сильный шторм, до 24 м в секунду, навеял вчера за каждым торосом свежие сугробы пушистого снега, из-за отсутствия теней их невозможно отличить от ровной поверхности, и я не раз спотыкался и падал.
План научного городка на острове Наблюдений:
А — дощатый домик для магнитных наблюдений; Б — астрономический снежный домик (для пассажного инструмента и маятникового прибора); В — снежный домик для магнитных наблюдений; Г — азимутальный столб; Д — палатка.
Вчерашний вечер меня утомил. Был день рождения наших «близнецов», а именно Бирули и доктора, которые по странной случайности родились в один день. Им вчера исполнилось по 36 лет. Фома приложил много стараний, чтобы отметить этот день праздничным угощением. К завтраку был подан пирог и холодное блюдо из мозгов с гарниром, к обеду — прекрасный суп с маленькими паштетами, тушеное жаркое из оленины и компот из консервированных фруктов, украшенный двойным вензелем из жженого сахара. После обеда я сварил кофе мокко, а Бируля принес из своей каюты абрикосовый ликер. Когда ликер был выпит, появился доктор с бутылкой бенедиктина, которая была тоже почти вся выпита. Один из «виновников торжества» — Бируля, несший дежурство, боролся каждый час со снежной бурей, снимая показания термометра и определяя силу ветра. Вечером разговор перешел в научный спор по вопросу, почему Таймырская земля необитаема, и коснулся затронутой мною проблемы о ледниковом периоде.
Ночью я спал плохо и чувствовал себя весь день усталым. Сижу снова за работой в своей лаборатории. Чувство одиночества сжимает сердце. Возможно, на моей родине сегодня теплый солнечный октябрьский день, но у тебя, вероятно, дождливо и пасмурно на душе!.. Сколько еще времени продлится разлука?
Понедельник 5 ноября. Сегодня великолепный зимний день. 15° мороза, легкий, едва заметный южный ветерок. В южной части горизонта разгорается алая утренняя заря и на открытом воздухе достаточно светло, чтобы видеть окружающее, но для работы в каюте необходимо искусственное освещение.
10 часов утра. На борту мир и тишина. Зееберг ушел с машинистом Клухом на работу, Коломейцев, Бируля и Колчак поехали на собаках со Стрижевым в качестве каюра к заливу Актиния. Вальтер на дежурстве, а я иду с Матисеном на остров, чтобы ознакомить его с употреблением бура при бурении скважины для измерения температуры почвы. Продолжается подготовка к зиме. Я распорядился сделать высокий порог у дверей лаборатории, обить двери паклей и холстом и обложить стены снегом. При сильном ветре температура в лаборатории опускается много ниже 0°, и зоологические препараты, консервированные в формалине, как и гидрологические пробы, могут пострадать от мороза, если не топить печь днем и не обогревать помещение ночью керосиновой печкой. У себя в лаборатории я поддерживаю +6°, однако на полу под письменным столом температура не поднимается выше 0° В остальных помещениях тепло и сухо, только на наружных стенах некоторых кают в палубной надстройке осаждается влага, образующая кое-где, например в каюте Коломейцева и моей, маленькие «глетчеры». При усиленном высушивании каюты керосиновой печкой можно было бы этого избежать. В помещениях команды и машинистов сухо и тепло. Матисен сконструировал практичный бур, который хорошо действовал в замерзшем грунте.
Вторник 6 ноября. Завтра исполнится четыре месяца со дня нашей разлуки в Бергене. Ждать остается еще в шесть раз больше. Пишу сейчас книгу. Ни одной минуты не оставляю неиспользованной и все же должен бороться с несвойственной мне вялостью. Пополняю пробелы в своих знаниях. Надеюсь, все будет хорошо — у меня хорошие сотрудники...
Сегодня ходил с Вальтером и Бирулей к южному побережью. Там мы расстались. Страшно тоскливо в тундре, она угнетает своим однообразием и безжизненностью. Что будет, если мы потеряем свою яхту, свой теплый кров? Что бы избежать возможности пожара, единственной в этом смысле опасности, я распорядился, чтобы боцман спускался в трюм с фонарем не иначе, как в сопровождении одного из офицеров или цоктора. Кроме него только Огрин имел право спускаться в трюм с фонарем для ежедневных измерений уровня воды в трюме.
Среда 7 ноября. Просмотрев список снаряжения, я обнаружил, что заказал слишком мало лапландской обуви. Правда, тобары[46] могут служить взамен лапландской обуви, но тем не менее надо заготовить для смены запасную обувь из парусины, а именно — сшить гамаши по образцу торбасов, подошву сделать из юфтовой кожи, а верх окантовать сукном и пришить ремень для скрепления. К ним придется сшить наколенники по эвенкскому образцу, надо также заготовить ветронепроницаемую одежду из парусины.
Четверг 8 ноября. Печка в кают-компании настолько дымит за отсутствием тяги, что выкуривает всех из помещения. Приходится открывать обе двери и верхний люк для проветривания; в результате в кают-компании постоянно стоит стужа. После утепления в лаборатории температура держится около +6°. На ночь зажигаем керосиновую печку, которая поддерживает температуру выше 0°. У меня в лаборатории гость, который спит здесь и ночью,— это Туркан, прекрасный вожак из моей упряжки. Он находится в тепле в качестве пациента, так как страдает потливостью. По словам Стрижева, этот недуг встречается иногда у устьянских собак.
Фома все еще не может свыкнуться с экспедиционными условиями. Он скучает без обстановки петербургского ресторана «первого разряда», раздражителен, ко всем придирается и обвиняет во всем своих товарищей.
План снежного домика для дежурных наблюдателей
Вчера я поручил Матисену начать предложенную им постройку снежного домика возле станции для дежурных, выполняющих наблюдения. Он набросал план, с которым я вполне согласился.
Пятница 9 ноября. Дни быстро проходят в планомерной работе. Зима только что началась, а я уже опасаюсь, что не хватит времени для всех необходимых работ, или, вернее, оно недостаточно рационально расходуется. Предобеденное время ушло сегодня у меня на уборку моей крошечной лаборатории и наведение порядка в письменном столе. Вчера я начал измерять собак. Чистокровных очень мало и они, к сожалению, кастрированы. Вина моя! Упустил обусловить при заказе.
Суббота 10 ноября. Просидел всю неделю за письменным столом — начал писать о фиорде Гафнера. Завтра, в воскресенье, хочу выйти на воздух насладиться жизнью! Днем на несколько часов рассветает, но в каюте давно нельзя работать без лампы.
44
Три магнитных элемента, т. н. склонение и наклонение магнитной стрелки и горизонтальная составляющая; характеризуют состояние магнитного поля Земли и расположение его силовых линий.— Г. Я.
45
Унифиляр — магнитный теодолит, т. е. инструмент, служащий для определения магнитных элементов; см. предыдущее примечание.— Г. Я.
46
Ненецкая обувь, надеваемая поверх пим наподобие галош, сшита из оленьей шкуры шерстью наружу.— Я. В.