Среда 7 августа. XI лагерь. В 6 часов 30 минут вечера сели в каяк, но через полчаса должны были его покинуть. Дальше пришлось тащить каяк по пересеченному множеством трещин льду, что, впрочем, было легче, чем тащить его по тундре. Поскользнувшись, я попал в трещину и промок насквозь. Как раз, когда мы пристали к кромке льда, на воду опустилась утка и была так предупредительно мила, что оставалось ждать на воде, пока я достал ружье, зарядил его и выстрелил. Получился превосходный суп.
Погода ужасная — дождь, снег и туман. Приходилось внимательно вглядываться, чтобы не пройти мимо склада. В 7 км от склада остановились, чтобы отремонтировать сани, и, выспавшись в мешках, спешно принялись за их починку. Зееберг воспользовался минутами ясной погоды для пеленгования, а я занялся геологией. У северного мыса у входа в бухту Депо ясно видно падение пластов слюдистых сланцев, перемежающихся с метаморфическими глинистыми (?) сланцами — север 50° и запад 50°. Выветрившиеся поверхности трещин в сланцах образуют веретенообразные отдельности. Из животных, кроме тюленей, я видел немного чаек, одного поморника; пуночку, веретенника и слышал в отдалении трескотню куропатки. В тундре росли на высоте около 15 м довольно высокие ивы с узкими, длинными листьями, очевидно Таймырской разновидности.
Четверг 8 августа. XII лагерь у Депо. Во льду образовалось много трещин, крупных и мелких разводий, так что неисчислимое число раз мы пользовались каяком в качестве моста, переползая по нему верхом. Вокруг нас плавали тюлени. Перед скалой, где был склад, прибрежная полоса воды настолько расширилась, что пришлось грести. Чтобы не перегружать всю кладь, мы оставили сани внизу под килем и гребли лопатой и багром. Лыжная палка и кайла, воткнутые на нашем складе, частично оттаяли и были видны издали. Зееберг полон рвения вскрыть склад по возможности сегодня. Он определил долготу и проверил хронометры. Таким образом, получены данные для определения координат острова Бэра. Сегодня благодаря юго-западному ветру у нас +7,0°! Сильно тает; лед из бухты выносит ветром в море.
Работаем по откапыванию склада посменно, по 1 1/4 часа. Это тяжелая работа. Пока мы спали, опознавательная палка совершенно оттаяла из-под снега. Сегодня с 6 до 10 часов откопали 0,45 м в глубину. Чтобы быть ближе к месту работы, палатку поставили на снегу над ямой, над самым обрывом, как ласточкино гнездо. Вокруг нас все подтаяло, и мы оказались как бы на глетчере столообразной формы. Мой сон очень тревожен, так как ночью сползает моя подстилка— последний кусок оленьей шкуры, и, просыпаясь, я должен разыскивать место, по которому можно вползти наверх.
Пятница 9 августа. У склада. Растительность на этой юго-западной скале очень красива. Все цветы уже отцвели. Листья у полярной ивы пожелтели. Наступает осень. Сегодня идет снег, температура воздуха —0,1°. Мы проложили канал, чтобы дать сток воде от стаявшего над складом снега. В 11 часов 15 минут, когда я пришел сменить Зееберга, он откопал жестяные банки и рыбу, а я за свое рабочее время освободил от снега деревянный ящик и снова углубил канал. К обеду мы могли себе позволить двойную порцию, так как доступ к складу был заведомо найден! Настолько сильно тает, что во время сна наша палатка может соскользнуть вместе с нами в яму. При вскрытии ящика, наполненного чечевицей с салом, обнаружилось, что все его содержание обледенело. Сквозь снег просочилась сверху талая вода, снова замерзла и все крепко сцементировала. Рядом лежащий мешок с консервными банками также полон льда. Каждую банку пришлось отпрепарировать зубилом и молотком, подобно окаменелости; к сожалению, не обошлось без повреждения нескольких банок. После непривычной работы с кайлой наши руки одеревенели и с трудом сгибались. Закончив свой трудовой день, подкрепились чечевицей с салом, которая хотя и прокисла, но тем не менее показалась нам очень вкусной, и в заключение вознаградили себя пудингом.
Суббота 10 августа. 2 часа ночи. Выбил зубилом и молотком последние банки консервов, которые было решено взять с собой; мы зарыли яму. Лед снова, уплотняется в бухте. Спустился густой туман. Одним словом, перед нами обычная картина полярного лета. Потепление было связано с проникновением теплого воздуха с юга.
Зееберг с большим трудом притащил бревно плавника длиной 4,5 м, которое мы хотим укрепить в качестве опознавательного знака на месте склада. Его нижний конец мы зарыли в яму на глубину 1,20 м, к верхнему концу привязали лыжную палку, а на ней прикрепили бамбуковую палку, так что общая длина знака составила 6,88 м. Для большей прочности набросали в яму гранитные валуны вокруг бревна.
Воскресенье 11 августа. 5 часов утра. Со складом покончили. Древесный ствол, лыжная и бамбуковая палки осели; сверху мы укрепили еще кайлу и лопату. Мечтаем хорошо выспаться перед дорогой. Погода как будто идет на улучшение.
Скала у Депо сложена гранитом со включением гнейса, слюдяного сланца, роговообманкового гнейса и крупного полевого шпата.
Понедельник 12 августа. Разбили XII лагерь близ мыса Инклинатора. На всем протяжении от южного Выходного мыса бухты Депо до лагеря обнажается «инклинаторный» сланец с кристаллами пирита, далее простирается усеянная валунами плоская тундра.
В 10 часов вечера мы отправились в путь вдоль снежного склона параллельно трещине во льду. Здесь снег был ярко окрашен снежной водорослью в красный цвет. Я пристально вглядывался в окрестности, высматривая треногу инклинатора, которую надеялся найти вместе со сложенными вещами у снежного откоса. Вещи мы нашли у края снежного ската, отторгнутого трещиной параллельно берегу. Они лежали разбросанными у самой воды. Ящик сломался, чехол треножника был разорван во многих местах, а инклинатор оставался нетронутым в своем футляре, недоставало зюйдвестки, пары сапог и моих брюк. Следов посещения медведя не было заметно. Очевидно, огромный деревянный ящик обнажился из-под снега и, соскользнув вниз, сломался, а содержимое рассыпалось, и часть вещей свалилась сквозь трещину в море. На бухте лед между мысами Инклинаторным и Колчака взломался, пришел в движение, образовалось множество торосов и полыней. Это означало, что дальше придется идти вдоль берега, через пролив Расторгуева к Таймырскому проливу. Все — холод, сырость и голод — можно перенести, но меня гнетет мысль, что мы слишком поздно вернемся на «Зарю». Остается еще 70 км, следовательно 7 дней пути. Если рейд вскроется до моего возвращения, то немало переживаний будет на борту яхты!
Нам удалось идти на веслах 7 часов сряду до самого XVI лагеря, ни разу не высаживаясь. Гребли в тумане и, к счастью, не попали в замкнутую юго-западную бухту, выбираться из которой пришлось бы не менее четырех дней. Плавучий лед преградил путь. Необходимо было собрать силы для предстоящей тяжелой работы: пред нами был вход в Таймырский пролив. Лед бухты на всем протяжении до противоположного мыса на материке превратился в торосистую массу. Идти напрямик ко входу в пролив означало бы переоценить свои силы, поэтому я взял направление на ближайший мыс у входа в бухту Вальтера.
Понедельник 19 августа. XVIII лагерь, около 1 км к югу от мыса Гелленорм у входа в Таймырский пролив. Мы проделали 12-часовой путь по усеянному торосами льду бухты Вальтера! Между поясами торосов встречались ровные льдины в виде островков, окруженных каналами, и майны, через которые мы проходили по колено вброд. В лагерь пришли промокшие, усталые и голодные.
Сжатие льда произошло, вероятно, несколько дней назад и, очевидно, шло с северо-востока. Меня занимал вопрос — крепкий ли и ровный ли лед на Таймырском проливе и будет ли легче наш дальнейший путь? Было приятно видеть здешние гнейсы, предвещавшие близость «Зари».