На обратном пути погода была еще лучше. Ветер повернул с северо-северо-запада на запад. На закате золотистый диск солнца отражался в море широкой золотой полосой. С востока протянулась фиолетово-дымчатая полоса, обрамленная белыми облаками; над этой полосой светилась полная луна. Со взморья доносилась своеобразная нежная мелодия: молодой лед, поднявшийся во время прилива, надвигался со звенящим и дребезжащим звуком на край берегового льда и на старые, вынесенные на берег льдины. Эти льдины лежали широким поясом, образуя причудливой формы столы и ворота вдоль морского берега.
Через четыре дня думаю отправиться с Воллосовичем к Балыктаху. Поездка обещает быть интересной. Я предложил Воллосовичу использовать март и апрель на исследование островов Фаддеевского и Новой Сибири, а май — Большого Ляховского и после этого отправиться со Святого Носа на оленях к реке Лене, как я это проделал в 1893 г.
Наш милый Вальтер причиняет мне много забот. Его пульс ускорен до 120. Сердечная слабость настолько возросла, что при малейшем напряжении он выбивается из сил. Он устает после нескольких шагов, даже взобраться на свою койку ему трудно, и при всем том говорит, что ему становится легче. Если бы это было в самом деле так!
Вторник 1 октября. Вчера начата постройка бревенчатого станционного домика. Через четыре дня он должен быть готов. Больше всех работали Егор и Василий. Они теперь у меня на службе, как и Николай Куртах, который проведет здесь зиму. Он получает 200 рублей в год, а Егор и Василий как проводники на остров Беннета по 300 рублей в год. Новые члены нашего коллектива вносят разнообразие в нашу будничную жизнь и благодаря новизне впечатлений доставляют команде развлечение.
После завтрака иду собирать образцы каменных пород. Доктор выразил желание меня сопровождать. Сегодня он себя плохо чувствует и мрачно настроен.
Толщина ледяного покрова составляет около 11 см. На нижней поверхности лед совершенно ровный в противоположность прошлогоднему, когда ледяные кристаллы пучкообразно нарастали в спокойной воде. Гидрограф объясняет это сильным течением в здешних местах. Температура воды постоянна до самого дна на глубине 18 м и равна — 1,0°. В течение октября месяца на Котельном в двух пунктах будут одновременно проводиться наблюдения — здесь и у южной оконечности.
Скоро наступит полярная ночь. Она пройдет для меня быстро за напряженной работой в лаборатории. Как только прибудет первая почта из Казачьего, что будет, надо надеяться, не позже 15 февраля, думаю отправиться в поездку на остров Беннета, причем хочу пересечь острова к мысу Высокому на Новой Сибири.
Четверг 3 октября. Прекрасная погода все еще удерживается: ясное небо, слабый ветер. Вчера было — 10°, сегодня — 9°. Лед ежедневно утолщается на 1 см.
Пятница 4 октября. Вчера в полдень доктор вернулся в полном изнеможении. 8-километровое расстояние было для него утомительным. Между байджарахами он видел оленье стадо в 26 голов. Среди них был огромный олень невиданного роста. Не имея сил подползти, Вальтер выстрелил с расстояния в 300 шагов и видел, как раненый олень пошел к стаду, где его стали бодать другие олени. Выслушав рассказ доктора, я послал наших эвенских охотников заготовить запас мяса на зиму. С сегодняшнего дня научные работники снова включаются в судовую вахту.
Суббота 5 октября. Охотники принесли пять убитых оленей. Вчера в приятной беседе с доктором мы составляли планы своего обратного путешествия домой через Нагасаки, Коломбо, Бриндизи, Мюнхен, Берлин.
Воскресенье 6 октября. Великолепная погода. Отправляюсь в экскурсию с Воллосовичем после завтрака. Нас сопровождают Стрижев, Чикачев и Николай Куртах.
Пятница 18 октября. Вчера в штормовую погоду вернулся с десятидневной геологической экскурсии. Меня радует коллекция окаменелостей. Здесь, на «Заре», я нашел все в полном порядке. За мое отсутствие на берегу возник целый поселок.
Суббота 19 октября. Должен уделить внимание одному событию, которое я болезненно пережил вместе со всеми в день своего отъезда на геологическую экскурсию. Это было в воскресенье 6-го. Мы завтракали, когда вошел Стрижев с донесением Конона о том, что два лучших оленя, на которых он только что хотел отправиться к Михайловскому стану, лежат на месте мертвыми. Они были застрелены почти в упор. След был совершенно свежий. Это происшествие меня сильно взволновало. Потеря двух ездовых оленей могла расстроить выполнение намеченных мной планов. Но кто же мог застрелить этих ручных оленей, тем более что их ноги были связаны? Колчак тотчас назвал четырех человек, среди которых можно было заподозрить виновника. Это были, по его мнению, наши четыре страстных охотника: Матисен, Вальтер, Железняков и Фома. Полагаю, что Матисена нельзя считать способным на это; также не могло прийти в голову ни одному разумному человеку, чтобы такой опытный охотник, как доктор, мог убить стреноженных оленей. Железняков вырос среди оленьих стад, от него этого тоже нельзя было ожидать. Это мог сделать только Фома. Два дня назад он просил его отпустить поохотиться. Он вскоре вернулся и сказал, что не дошел даже до берега, но он был уже нам известен по своей прошлогодней истории с волками! Подозрение на него было большое. Уезжая, я опасался, что новая история Фомы послужит поводом для раздора и матросы будут снова преследовать его язвительными насмешками и издевательством. Вернувшись, я узнал, что Фома публично признался в своей преступной глупости и тем самым предотвратил возможность насмешек. Ко мне он тоже явился со смиренным признанием своей вины и рассказал, что после того как он выстрелил в оленей и к своему ужасу убедился, что оба ручных животных убиты наповал, к нему подошли оставшиеся четыре оленя и стали искать хлеб в его руках.
Вальтер связывает начало своего сердечного недуга с днем 15 августа, когда он застрелил пять оленей на острове Нансена и с места охоты притащил на спине годовалого оленя. Однако он надеется, что это обострение может легко пройти. Зееберг тоже не в состоянии сделать никакого усилия — тотчас появляется одышка и отекают ноги.
Воскресенье 20 октября. Для меня ясно, что доктор тяжело болен. Чем это кончится?
Вторник 22 октября. Тревога за доктора и мое вялое самочувствие тормозят составление планов и отражаются на работе.
План действий будущего года определился у меня следующим образом: пойти вместе с Матисеном на север 10° к востоку от устья реки Решетниковой, где уже заложен склад, к которому остается заблаговременно завезти корм собакам. Примерно за пять дней я рассчитываю дойти от северной оконечности Котельного до 77°30' или 78° с. ш. Смотря по обстоятельствам, постараюсь выйти на 140° в. д.— на один градус правее курса «Фрама». Этот путь туда и обратно надо пройти за один месяц. Вернувшись к исходной точке, я направлюсь на восток, пройду вдоль полуострова Анжу к мысу Высокому острова Новой Сибири, куда к тому времени прибудут с юга Бируля и Егор, обогнув Медвежий мыс и южный берег Фаддеевского острова. Здесь мы объединимся для совместной поездки на остров Беннета.
За время моего отсутствия Матисен закончил свой отчет и карту морского плавания за текущий год. Вальтер передал мне вчера интересно составленный орнитологический отчет.
Но что же мне предпринять с доктором? Сложить руки и ждать, пока помощь окажется запоздалой? Или же предпринять немедлено все что в моих силах, чтобы обеспечить врачебную помощь для него и в худшем случае замену на обратное плавание?
Пятница 25 октября, 10 часов 30 минут утра. Из окна моей теплой лаборатории видно, как от правого борта две собачьи нарты отправились в путь. Это уезжал Колчак с Василием и Егором на Балыктах за оставленными там коллекциями — 225 кг камней и двумя мешками костей и рыб, собранными Воллосовичем. Попутно- гидрограф заснимет маршрут и определит местонахождение пунктов. Через неделю он должен быть снова здесь. Из окна на левом борту видно, как Зееберг тащит ручные сани с ящиком инструментов к станции, которая начнет работать через неделю. Уже готов ряд строений: вахтенный домик, перевезенная поварня Воллоеовича, домик с унифиляром, астрономическая палатка из парусов, метеорологическая будка и несколько правее баня.