Доктор Вальтер в магнитно-метеорологическом домике
Отъезд вспомогательной партии из Михайлова стана
Байджарахи
Пир продолжался. Отрезанный кусок жилы проскальзывал в рот едока с таким же всасывающим вкусом, с которым мы, европейцы, даем устрице соскользнуть на язык. После того как все жилы, вплоть до последних волокон, съедены, наступает обычно момент самого большого наслаждения. Уверенной рукой наносятся удары спинкой ножа по трубчатым костям, чтобы их расколоть вдоль, по возможности одним ударом. После того как кость расколота, раздается снова всасывающий звук и поглощается венец всех вкусовых услад полярного человека — великолепный, отливающий розовым отблеском, сырой костный мозг.
Пока Истипан собирал пасущиеся оленьи стада, его порция была, разумеется, сохранена для него. Он вернулся с сообщением, которое взволновало всех присутствующих: две важенки из стада Джергели и один самец Оммунджи убежали с дикими оленями. Эта потеря была для Джергели очень ощутительна, так как его стадо состояло в основном из молодняка и насчитывало только тринадцать голов. Оммунджа прибыл сюда с упряжкой из пяти оленей; потеря самого сильного из них не могла :не осложнить его возвращения в свое жилье. Мне не хотелось видеть своих старых друзей опечаленными и, чтобы возместить утрату, я обещал купить им в Казачьем оленей взамен убежавших. В подтверждение своих слов я добавил, что не сомневаюсь в возможности найти в продаже оленей у купца Санникова или же у местного священника отца Фрументия, владельца большого стада. Мои друзья поблагодарили меня, но мои слова не произвели, по-видимому, желанного впечатления. Через некоторое время Оммунджа встал и объяснил, что их убыток остается таким же, если они получат взамен убежавших оленей от «Перементая» (т. е. Фрументия). Священник даст, несомненно, самое плохое животное из своего стада, которое, будучи впряжено в нарту, тотчас, обессиленное, свалится. Олень от «Перементая» не может быть употреблен даже на убой, так как он продаст самое истощенное животное; мясо его будет жестким, и желудок Оммунджи не сможет принять такую пищу, а тотчас должен будет вернуть проглоченное обратно. Когда я заверил стариков, что возмещу их урон оленями Санникова, мои друзья успокоились.
На следующее утро, 11 марта, была очередь Джергели собирать оленье стадо. Он вернулся чрезвычайно довольный, гак как обе важенки возвратились, но третьего оленя не было. Потерю Оммунджа мне удалось возместить здесь, в Айджергайдахе.
Создалось бы превратное понятие о вкусах обитателей тундры, если бы я не упомянул, что наряду с лакомыми блюдами «аттак»[131] и «тонг-балык» они получали огромное удовольствие от европейского стола. Я почти не встречал промышленника, которому не нравились бы наши консервы или суп, приготовленный с сушеными овощами и капустой, или же гречневая и овсяная каша. Правда, прибавка соли или перца не соответствовала их вкусу, но чем жирнее было кушанье, тем больший вызывало аппетит; все печеное и сладкое пользуется не меньшим успехом. Учитывая образ жизни своих гостей, я старался сделать их пребывание у меня насколько возможно приятнее. Больше всего их прельщала водка, но у меня не было ни одной капли спиртного, так как коньяк и ром были выпиты в день приезда моих старый друзей.
Здесь, на севере, водочная торговля, за исключением Верхоянска, запрещена законом, но каждое деловое посещение и каждая коммерческая сделка с купцами должна начинаться с «угощения». Чем любезнее угощает купец своих клиентов, тем популярнее он среди промышленников. После того как я отправил на «Зарю» часть доставленного из Казачьего продовольствия и, помимо того, обеспечил из своих запасов партию промышленников, через некоторое время в моей «продовольственной кладовой» не осталось ни сухаря, ни куска сахару, ни масла. В этот трудный момент Джергели порадовал меня почти двухфунтовым куском сахара, которым он сам не пользовался, чтобы сберечь для меня. Вместо сухарей Джергели варил «саламат» — жидкую кашу из ржаной муки, которая без масла была невкусна и малопитательна. Обитатель тундры ощущает большую потребность в этой еде, но цены на муку не всегда доступны.
В дни надвигавшегося у меня «голода» появился якут Уйбан со своим сыном Николаем. Это было 14 марта. Он привез прекрасный подарок: два больших мороженых чира, ковригу хлеба и небольшое количество юколы — сушеной рыбы высшего сорта. Качество юколы зависит от ее величины и содержания жира. Самая жирная юкола высоко ценится в виде закуски к чаю, а тощая и сухая употребляется для корма собакам. Ю кола приготовляется обычно из муксуна, кроме того, из этой рыбы приготовляется «кочемас»; разница между ними в том, что из последней, в противоположность юколе, не удален хребет. Оба сорта рыбного продукта высушиваются на воздухе, а юкола подвергается еще после этого легкому копчению.
Я оказался в затруднительном положении, не зная, какой ответный подарок сделать своим гостям, чтобы не ограничиться простой словесной благодарностью за их дары.
Одновременно со второй почтой я ждал из Казачьего новый запас продовольствия. Прожить несколько недель без сахара и сухарей было для меня привычным делом, но самое неприятное заключалось в том, что я не мог действовать соответственно званию «олохон-тойона», т. е. не мог одарить своих друзей щедрою рукой, как я это обычно делал.
Сегодня 15 марта. Расторгуев может привезти почту сегодня вечером, так как Бруснев назначил ему крайний срок приезда в Казачье 10 марта. Я считал Расторгуева надежным человеком, и было почти невероятно предполагать, что он запоздает. Н о когда точно произведенный мною расчет не подтвердился и мое терпение иссякло, я послал 17 марта нарочного с письмом в Казачье, чтобы восстановить нарушившуюся где-то связь. Одновременно послал якута Кирилла за «фуражом», и он привез из Казачьего 5000 сельдей для корма собакам. Кроме того, я поручил ему купить в Муксуновке в кредит жирного оленя. Тем временем был разделен последний хлеб, подарок Уйбана. Джергели, заметив это, тотчас исчез и, порывшись в своих вещах, вернулся с двумя большими пряниками и со словами: «Ты не должен ни в чем нуждаться, я могу тебя выручить», с торжественным видом положил их передо мною на стол.
На следующий день Кирилл вернулся на запаренных оленях из Муксуновки. Он отсутствовал всего 32 часа, и за это время, не меняя оленей, проехал расстояние в 180 км, считая туда и обратно. Привезенную им тушу жирного оленя отнесли в поварню. Мои друзья получили лакомые куски. Сверх ожидания Кирилл блестяще выполнил все мои поручения. Он достал из мешка еще следующие сокровища: бутылку топленого масла, 800 г сахару, в отдельном чистеньком ситцевом мешочке, 12 кг ржаных сухарей, точно такой же второй мешочек с баранками из гречневой муки и особый дар хозяйки дома из Муксуновки — красивую фунтовую жестяную коробку с бисквитами московской фирмы Эйнем. Я обнаружил на дне коробки нацарапанную цену в 5 рублей. Для представления об этой цене необходимо указать, что купленный мной олень стоит 8 рублей. Благодаря доставке грузов по Сибирской железной дороге торговля в последнее время оживилась, но, хотя расстояние от Москвы до Святого Носа и очень велико, я не думаю все же, чтобы непомерно высокая цена многих товаров зависела только от путевых тарифов.