Привожу текст письма Стрижева:
«25 марта мы благополучно доехали до Новой Сибири. 26-го заложили в трех верстах к югу от депо склад с 45 пудами юколы и 2 пудами сушеной икры. На своих собак израсходовали 11 пудов юколы и 6 пудов сушеной рыбы. Мне очень неприятно, что мы израсходовали больше, чем Вы разрешили. По мере своих сил мы берегли собачий корм, но, к сожалению, юколу нечем было заменить. Даже медвежьих следов ни разу не видели. От мыса Ванькина шли пять дней. Пришлось самим тащить сани, так как было много торосов. У мыса Ванькина нашли только 700 сельдей вместо 2000. Василий Чичаг застрелил у мыса Ванькина трех оленей и на Фаддеевском одного волка. Скелет и шкуру последнего я посылаю зоологу Бируле. К сожалению, выстрелом повреждена нижняя челюсть волка. Из-за недостатка корма пришлось умертвить несколько обессилевших собак. Некоторые собаки пали сами от истощения. В общем потеряли десять собак. Посылаю на «Зарю» 30 собак с двумя нартами. Не знаю, сколько из них прибудет, так как они сильно исхудали.
Отправляюсь дальше с 16 собаками, но, правда, не знаю, как удастся добраться до материка. На Фаддеевском острове и на Новой Сибири мы видели оленей, но, к моему огорчению, только издали. На Новой Сибири оленей, по всей вероятности, очень много, так как там было огромное количество оленьих следов.
Ваш покорный слуга, Петр Стрижев.
1902 г., остров Фаддеевский, 28 марта.»
Утрата собак и непредвиденное расходование третьей части юколы, на которую я рассчитывал, требуют прежде всего отмены поездки гидрографа на восток.
Скоро наступит полярный день; вернее, уже теперь все 24 часа в сутки светло, как днем. П оказания приборов можно снимать без фонаря.
Неожиданно началась эпидемия каш ля среди всей команды, а также среди остальных членов экспедиции. Кашлю предшествовала боль в горле. Этот горловой катар совпал с прибытием Степана и распаковкой привезенных им с материка вещей. Это был, очевидно, тот же самый якутский катар, которым я заразился в Айджергайдахе. Сюда я приехал еще без голоса, но теперь горло не болит и я чувствую себя совершенно здоровым.
Суббота 19 апреля. Пурга продолжается. З а правым бортом «Зари» снежные сугробы достигнут скоро прошлогодней высоты.
Воскресенье 20 апреля. Буря улеглась.
С тех пор как не стало доктора, здесь пусто и грустно.
Бируле я сообщил, что в интересах экспедиции Бруснев остается работать до мая месяца будущего года. На тот случай, если Бируля не вернется в феврале, а я не смогу возвратиться с острова Беннета, Брусневу мною даны соответствующие распоряжения.
Понедельник 21 апреля. Вчера в воздухе было много ледяных игл. Вечером показалось гало вокруг солнца; одновременно мы с Зеебергом видели в 8 часов вечера белое облако, один край которого сверкал красноватым светом, а другой был зеленоватого оттенка.
Вчера боцман Бегичев и Шервинский отправились на охоту, первый со своей берданкой, последний с дробовым ружьем. Боцману посчастливилось убить оленя на расстоянии 1500 шагов. Если бы не Шервинский, который уверял, что измерил это расстояние шагами, боцман, как автор «охотничьего рассказа», лишился бы своего доброго имени. Во всяком случае рекорд Матисена 920 шагов перекрыт.
2 часа дня. Собаки воют и совершенно правильно — вдали показались фаддеевские упряжки!
Среда 23 апреля. Со вчерашнего дня на сегодня я провел на наблюдательной станции суточное дежурство. Отдыхая после дежурства, читал Геккеля.
Четверг 24 апреля. Вопреки огромному гало, которое мы видели накануне рано утром, сегодня шторма нет, погода теплая, небо покрыто облаками. Я должен принудить себя жить сегодняшним днем, чтобы закончить текущую работу.
Возвращаюсь к вопросу вымирания крупных млекопитающих:
1. Влияние насекомых. «Известная в Африке муха цеце обитала в определенных округах южной Африки. Район ее распространения был резко ограничен. В местах, где встречается в больших количествах муха цеце, не могут существовать лошади, собаки и рогатый скот, но ослы, зебры и антилопы не поражаются ими» (А. Уоллес)[139].
2. Помимо влияния насекомых, вымирание животных могло зависеть от изменения климата, вызванного погружением суши и наступанием больших водных масс.
3. «Так как нам известно, что во время третичного периода произошло значительное поднятие Гималаев, то имеется некоторая доля вероятности, что большое плато Центральной Азии в миоценовую и плиоценовую эпохи имело значительно Меньшую высоту и было менее защищено от влияния ветров, несущих дождевые осадки. В те времена это плато могло быть много плодороднее и иметь более разнообразное и богатое население животного мира. Так, по настоящее время сохранились тибетские антилопы, яки и дикие лошади» (А. Уоллес).
Остается изучить вопрос родства среднеазиатской фауны со здешними лошадьми, затем мамонта и мускусного быка с яком и т. д. Большое значение имеет выяснение возраста Верхоянского хребта. Началось ли переселение этих представителей животного мира с юга на север в позднее третичное время и в ту ли эпоху образовался барьер, или же переселение шло с севера на юг, а может быть с востока? (слоны, будто бы, могут хорошо лазить по горам).
4. «Присутствие тюленя (род Callocephallus) в центральной части материка в пресных водах озера Байкала на высоте 610 м над уровнем моря доказывает, что почти весь север Азии погрузился ниже уровня моря только в последнее время. Предположение Бельта, что в ледниковый период лед запрудил реки и в силу этого большая часть Сибири превратилась в огромное пресноводное море или озеро с опресненной водой, может служить наилучшим разрешением этого сложного вопроса» (А. Уоллес).
5. Влияние ледникового времени на современное распространение животных.
6. «Какое-то изменение должно было снова произойти или в климате, или в почве, или растительности севера Азии. Это изменение повело к уничтожению предшественников существующих ныне тропических видов. Мы никогда не должны забывать, что аналогичные изменения могли повлиять на другие виды, которые мы теперь встречаем на ограниченных пространствах, но которые могли когда-то распространяться по огромной и разнородной территории» (А. Уоллес).
7. Большой интерес представляет приводимое Уоллесом наблюдение, что на реке Амазонке видели на плывущих по течению деревьях, образующих как бы разрозненные острова, множество обезьян, диких кошек и белок. Отсюда можно думать, что антропоидная обезьяна могла быть вынесена таким путем из своей лесистой родины в безлесную или покрытую карликовым лесом страну.
Что касается вопроса о мамонтах, необходимо иметь в виду, что их остатки стали нам известны только благодаря тому, что бивни во множестве добываются промышленниками, являясь предметом промысла. Сначала должно быть твердо установлено, встречаются ли и в других местах, например на севере и юге Америки, остатки четвертичных млекопитающих в таких же огромных количествах и только ли здешним местам присуща их хорошая сохранность?
В отношении этого вопроса очень поучительна глава V описания путешествия на «Бигле». Между прочим, Дарвин там говорит: «Твердое убеждение в необходимости для поддержания жизни таких крупных животных (мамонтов и т. п.) пышной тропической растительности, при невозможности примирить это предположение с фактом близости вечной мерзлоты, было одной из главнейших причин появления нескольких теорий о внезапных и резких изменениях климата и сокрушительных катастроф ах—теорий, придуманных для того, чтобы объяснить найденные остатки. Я далек от предположения, что климат не менялся с того самого времени, когда жили животные, которые ныне погребены во льдах. Здесь я хочу лишь показать, что если исходить из одного только количества пищи, то окажется, что древние носороги могли бы бродить по степям Средней Сибири (ее северные области, вероятно, находились под водой) даже в их нынешних условиях, так же как ныне живущие носороги и слоны по Карру[140] в Южной Африке»[141].
В 11-й главе на стр. 270 он говорит, касаясь «климата и естественных произведений природы» антарктических островов: «Полная сохранность трупов сибирских слонов и носорогов, безусловно, один из самых поразительных фактов в геологии, но, независимо от мнимой трудности, возникающей в связи с тем, что эти животные должны были якобы добывать себе пищу в соседних странах, весь вопрос в целом не кажется мне таким сложным, как то обыкновенно представляют. Равнины Сибири, подобно пампасам, образовались, по-видимому, на дне моря, куда реки заносили тела многих животных; от большинства из них уцелели только скелеты, но от некоторых полностью сохранились трупы. В настоящее время известно, что в мелких морях на северном побережье Америки промерзает самое дно, оттаивая весной позже по поверхности земли; более того, на большой глубине, где морское дно не замерзает, ил на глубине нескольких футов под верхним слоем может даже летом сохранять температуру ниже нуля, как то происходит на суше с почвой на глубине нескольких футов. На еще больших глубинах температура ила и воды, вероятно, недостаточно низка, чтобы сохранять мягкие ткани тела от разложения, и потому от трупов, которые занесло дальше мелких мест около арктического побережья, должны были остаться одни только скелеты; действительно, в крайних северных областях Сибири кости встречаются в несметном количестве, так что, говорят, из них чуть ли не образуются целые островки, которые, кстати, лежат не менее чем на 10° севернее того места, где Паллас нашел замерзшего носорога. С другой стороны, труп, принесенный течением в мелководную часть Северного Полярного моря, может сохраняться неопределенно долгий срок, если вскоре после того его занесет слоем ила, достаточно толстым, чтобы воспрепятствовать проникновению тепла летней воды; когда же морское дно поднимется и обратится в сушу, покров должен быть достаточно толст, чтобы воспрепятствовать теплу летнего воздуха и солнца прогреть и попортить труп»[142].
139
Э. Толль цитирует известный труд А. Уоллеса «Географическое распространение животных» в немецком переводе Мейера (1876 г.). На русском языке эта работа не издавалась.— Г. Я.
141
Э. Толль цитирует Ч. Дарвина по одному из немецких изданий его собрания сочинений (Гаруса). Здесь цитата дается по последнему русскому изданию. Ч. Дарвин. «Путешествие вокруг света на корабле «Бигль». Перевод, вступительная статья и примечание проф. Л. С. Соболя, второе издание, Географгиз, 1955, стр. 135.— Г. Я.