Через час он доложил о большом разводье длиной семьсот тридцать метров. Я поспешил в центральный пост, забрался на перископную площадку и, освободив вахтенного офицера, принял управление кораблем на себя.
— Право на борт! Обе средний вперед! Держать сорок пять метров! По местам стоять для определения полыньи! — дал я несколько команд подряд.
Рулевой отрепетовал мои приказы на руль и машины; в подтверждение исполнения команды звякнул машинный телеграф; командир поста погружения и всплытия доложил о переходе на новую глубину; вахтенный офицер вызвал по корабельной трансляционной сети штурманскую группу.
— Руль право на борту! Обе машины на среднем вперед! — доложил рулевой.
Корабль накренился на правый борт и, уменьшая скорость хода, начал разворачиваться вправо. Когда картушка репитера гирокомпаса повернулась на 60 градусов, я приказал переложить руль лево на борт.
В центральном посту один за другим появились офицеры и матросы штурманской группы; все они заняли свои места по расписанию, надели на себя головные телефоны.
— На румбе ноль градусов! На румбе триста сорок градусов! На румбе триста двадцать градусов! — раздавался монотонный голос рулевого.
— Ложиться на курс сто сорок градусов! Обе малый вперед! — скомандовал я несколько громче обычного, и рулевой тотчас же повторил мое приказание.
Взглянув с площадки вниз, я увидел нашего самого молодого офицера — лейтенанта Макларена. Надев головной телефон, он занял место у прокладочного столика. На столе разложен лист графленой бумаги — планшет для прокладки, по которому движется светящаяся точка, обозначающая наш корабль. В момент пересечения кораблем границы между льдом и чистой водой вахтенный старшина-рулевой зафиксировал положение светящейся точки на планшете. Следуя за поворотом корабля, светящаяся точка описала круг по планшету и возвращалась теперь к отметке, нанесенной старшиной-рулевым.
— Осталось девятьсот метров, пеленг сто сорок четыре градуса! — доложил Макларен, нанеся на планшет место корабля и замерив пеленг и расстояние до границы между льдом и открытой водой.
— На румбе сто сорок градусов! — доложил рулевой напоминающим тоном.
— Есть! Держать сто сорок четыре градуса! — приказал я ему.
— Есть, держать сто сорок четыре градуса, — как эхо, повторил рулевой.
У эхоледомера сидел старший специалист-гидроакустик Харлоу.
— Три с половиной метра, — доложил он о толщине льда над нами.
Позади него, наклонившись, с надетым головным телефоном, стоял Томсон, наблюдавший за эхоайсбергомером и прокладчиком полыньи. Рядом с ним стоял создатель и конструктор этих приборов Роусон.
— На эхоайсбергомере все чисто, рекомендую переключиться на прокладчик полыньи, — сказал Томсон решительно.
— Поднять мачту би-кю-эс-семь! — приказал я вахтенному офицеру. — Переключайте на прокладчик полыньи, — добавил я, обращаясь к Томсону.
— На румбе сто сорок четыре градуса, — безразличным тоном доложил рулевой.
— Мачта би-кю-эс-семь поднята, — доложил вахтенный офицер.
Стронг, возглавлявший штурманскую группу по определению полыньи, стоял позади Томсона; рядом с ним — Лайон. У перископной площадки, понимающе улыбаясь, стоял Робертсон.
— Осталось пятьсот пятьдесят метров; пеленг сто сорок пять, — доложил Макларен.
— Глубина сорок пять метров, — доложил Мэлоун, заступивший на пост погружения и всплытия.
— Держать сто сорок пять градусов! Обе машины стоп! — скомандовал я, и рулевой тотчас же отрепетовал мое приказание.
— Осталось триста семьдесят метров, пеленг сто сорок пять градусов, — доложил Макларен.
— Толщина льда четыре и девять десятых метра. Много небольших полыней, — доложил Харлоу.
— Обе малый назад! Поднять перископ! — приказал я.
Старшина-рулевой Уинс включил механизм подъема перископа. Все обошлось благополучно.
Из кают-компании в центральный пост вошел Уитмен. На нем был полярный костюм и шапка-ушанка, в руках он держал различные приборы для наблюдений. К моему удивлению, он положил большую консервную банку на решетчатый люк у шахты входного люка, ведущего на нижний мостик. Не успел я пошутить над Уитменом, как почувствовал характерную вибрацию корпуса, которая наблюдается при остановке корабля переменой хода с переднего на задний.