Каспиан взял его за руку и Эдмунд, наклонившись вперед, стал опускать свое копье в воду.
Прежде, чем оно наполовину вошло в воду, Люси заметила:
- Я вообще не думаю, что эта статуя из золота. Это лишь игра света. Твое копье окрасилось точно так же.
- Что случилось? - воскликнули вдруг несколько голосов. Эдмунд внезапно отпустил копье.
- Я не смог удержать, - открыл он рот от изумления, - оно показалось мне таким тяжелым.
И вот оно теперь на дне, - сказал Каспиан, - а Люси права. Оно точно такого же цвета, как и статуя.
Однако Эдмунд, у которого, похоже, что-то произошло с ботинками - по крайней мере, он наклонился и разглядывал их, и вдруг выпрямился и резким голосом крикнул:
- Отойдите назад! Прочь от воды. Все. Сейчас же!
Они отошли и с удивлением уставились на него.
- Посмотрите, - сказал Эдмунд, - посмотрите на носы моих ботинок.
- Ну, они выглядят слегка пожелтевшими... - начал Юстас.
- Это золото, чистое золото, - перебил его Эдмунд. - Посмотрите на них, потрогайте. Кожа уже оторвалась от них. И они стали тяжелые, как свинец.
- Клянусь Асланом! - воскликнул Каспиан. - Неужели ты хочешь сказать...
- Да, хочу, - ответил Эдмунд. - Это вода все превращает в золото. Она превратила в золото копье, поэтому оно и стало таким тяжелым. И она как раз плескалась у моих ног, хорошо еще, что я был не босиком, и превратила в золото носы ботинок. А этот бедняга на дне... ну, в общем, вы поняли.
- Так этот вовсе не статуя, - тихо сказала Люси.
- Нет. Теперь все ясно. Он оказался здесь в жаркий день. Он разделся на вершине утеса - там, где мы сидели. Одежда сгнила, или ее растащили птицы на свои гнезда, а доспехи все еще там. Затем он нырнул и...
- Не продолжай, - попросила Люси. - Как это ужасно.
- И мы сами были на волоске, - заметил Эдмунд.
- И впрямь, - сказал Рипичип. - У каждого из нас палец или нога, или ус, или хвост мог в любую минуту попасть в воду.
- И все же, - недоверчиво произнес Каспиан, - надо бы все-таки проверить. - Он наклонился и выдрал кустик вереска. Затем, очень осторожно, он опустился на колени возле озера и обмакнул кустик. Обмакнул-то он кустик, но то, что он вытащил, было совершенным подобием вереска, только сделанным из чистейшего золота, тяжелого и мягкого, как свинец.
- Король, которому принадлежит этот остров, - медленно проговорил Каспиан, и, пока он говорил, кровь приливала к его лицу, - будет вскоре богаче всех королей в мире. Я на все века объявлю эту землю собственностью Нарнии. Она будет называться Островом Золотой Воды. И я обязываю вас всех молчать. Никто не должен знать об этом. Никто, даже Дриниэн - под страхом смертной казни, слышите?
- Что ты несешь? - спросил Эдмунд. - Я не являюсь твоим подданным. Если уж на то пошло, так все наоборот. Я один из четырех древних сюзеренов Нарнии, а ты лишь вассал Светлейшего Короля, моего брата.
- Так, значит, уже дошло до этого, Король Эдмунд, не так ли? вопросил Каспиан, кладя ладонь на рукоять своей шпаги.
- Ой, да прекратите же вы оба, - вмешалась Люси. - Вот это хуже всего - иметь дело с мальчишками. Вы все такие самодовольные, грубые, грубые идиоты - о-о!...
Голос ее прервался и затих. И тогда все увидели то же, что и она.
На сером склоне холма - сером, так как вереск еще не расцвел, бесшумно, не глядя на них, и сияя так, словно его освещало яркое солнце, хотя на самом деле оно спряталось за тучи, медленным шагом прошел самый огромный на свете лев.
Описывая впоследствии эту сцену, Люси говорила: "Он был размером со слона", - правда, в другой раз она сказала: "Размером с лошадь". Однако, не это было главным.
Никто не осмелился спросить, что это было такое. Они знали, что это Аслан.
И никто не видел, откуда и куда он направлялся. Они посмотрели друг на друга, как люди, пробуждающиеся ото сна.
- О чем у нас шла речь? - спросил Каспиан. - Похоже, я строил из себя полного идиота?
- Сир, - сказал Рипичип, - на этом месте лежит какое-то проклятие. Давайте немедленно вернемся на борт корабля. И если бы Вы оказали мне честь, разрешив дать название этому острову, я назвал бы его Островом Мертвой Воды.
- Мне кажется, это очень подходящее название, Рип, - ответил ему Каспиан, - хотя, думая об этом, я даже не могу понять, почему. Однако, похоже, погода устанавливается, и, по-моему, Дриниэн хотел бы отчалить. Как много мы сможем ему порассказать.
Однако, на самом деле, не так уж и много смогли они ему порассказать, потому что воспоминания последнего часа как-то все перепутались у них в голове.
- Когда Их Величества вернулись на борт, все они казались слегка околдованными, - говорил Дриниэн Ринсу несколькими часами позже, когда снова был поднят парус "Рассветного Путника", а Остров Мертвой Воды уже скрылся за горизонтом. Что-то с ними там произошло. Единственное, чего я смог от них добиться, так это то, что они думают, будто нашли тело одного из тех семи лордов, которых мы ищем.
- Неужели, капитан? - ответил Ринс. - Ну, тогда это уже трое. Осталось еще четверо. Такими темпами мы можем оказаться дома уже вскоре после Нового года. И это было бы очень кстати: ведь мои запасы табачка, похоже, скоро могут кончиться. Доброй ночи, сэр.
9. ОСТРОВ ГОЛОСОВ
Ветер, так долго дувший с северо-запада, наконец, сменил направление. Теперь каждое утро на восходе солнца изогнутый нос "Рассветного Путника", плывущего на восток, вздымался точно посередине солнечного диска. Некоторым казалось, что солнце стало больше, чем в Нарнии, но другие не соглашались с ними. И так они плыли и плыли, подгоняемые легким, но постоянным ветерком. И вокруг не было видно ни рыбы, ни чайки, ни корабля, ни берега. Запасы провизии снова стали уменьшаться, и в сердца путешественников закралась мысль о том, что, возможно, они заплыли в море, которое простирается до бесконечности. Неотвратимо приближался последний день их путешествия на восток, и если бы им не встретилась суша, им пришлось бы повернуть назад. Однако на рассвете, прямо по курсу, между ними и восходящим солнцем, наконец показался похожий на облако низкий остров.
Около полудня они бросили якорь в широком заливе и высадились на сушу. Это место сильно отличалось от всех, виденных ранее. Когда они шли через песчаный берег, кругом было тихо и пусто, как на необитаемом острове, однако впереди расстилались ровные лужайки. Трава была подстрижена так аккуратно, как в окрестностях большого английского особняка, где держат десяток садовников. Деревья, которых было довольно много, росли сравнительно далеко друг от друга, и на земле под ними не было видно ни сломанных веток, ни опавшей листвы. Иногда ворковали голуби, но никаких других звуков не было слышно.