Вынесенные, как и ныне весьма часто бывает, из Карских ворот великие массы льда, остановив его в этом месте, не допустили до южнейшей оконечности Новой Земли и заставили плыть к островам Матвееву и Долгому.
Достойно примечания, что на обратном пути Баренц миновал пролив, простирающийся прямо к востоку, открытие которого было бы по этой причине для него весьма важно, я говорю о Маточкине Шаре. В 1821 году узнали и мы на опыте, что пролив этот и в умеренном от берега расстоянии весьма трудно приметить, но Баренц, сверх того, между широтами 74 и 72° плыл, кажется, в расстоянии от берега больше обыкновенного, потому что от Langenefs до Черного острова не упоминает ни об одном мысе, ни об одной губе, ни об одном острове. На карте его берег между этими пунктами простирается почти прямой чертой, хотя он в самом деле образует тут два обширных залива. Как бы скорбел Баренц, если б знал о своей ошибке!
Обратимся теперь к плаванию Ная.
Расставшись с Баренцем, остался он еще четыре дня за островом Кильдином (голландцы пишут Kilduyn). Вместе с ним лежали там на якоре два датских судна. Начальник одного из них, выдававший себя за датского офицера, требовал от них паспорта, но, получив отказ, оставил их в покое. Россияне были уже тогда господами того края и имели там чиновника, собиравшего пошлины на царя. Чиновник этот, ожидая тщетно от голландцев подарки за право ловить рыбу, хотел им это запретить; это подало повод к несогласиям, которые однако же были окончены дружелюбно. Россияне и лопари в то время, подобно как и ныне, приезжали туда только на лето; осенью же возвращались, первые в Белое море, последние – в свои тундры[34].
Широта этого места определена 69°40'.
2 июля снялись Наевы суда с якоря и направили путь к востоку. 5-го встретили весьма много льда и несколько раз принимали скопившийся туман за берег; широта по наблюдению 71°20'. Солнце находилось на SSW, прежде нежели достигало наибольшей своей высоты. 7 числа увидели они канинский берег. В следующие два дня встречали опять множество льда, который выплывал из губы, лежащей между Каниным и Святым Носом (Чешская губа), и спирался у острова Колгуева, а особенно на мелях, от южной его оконечности к OtS простирающихся (Плоские Кошки), где он большими грудами был нагроможден. 9 числа подошли они к берегу Святого Носа и, продолжая путь к NO, остановились 10-го на якоре за островом Токсаром. В этом месте встретились они с одной русской ладьей, шедшей в Печору, к которой на другой день присоединились еще три.
Мореходы, бывшие на этих ладьях, уверяли голландцев, что у Вайгача встретят они непреодолимые препятствия: одни говорили, что пролив мелок и всегда почти покрыт льдом, что он усеян множеством камней, делающих проход невозможным; другие утверждали, что хотя пройти этим проливом и можно, но что множество в нем китов и моржей часто окружают и разбивают корабли; что недавно еще, по повелению царя, посланы были туда три ладьи, которые, не сделав ничего, погибли во льду со всеми почти людьми, кроме весьма немногих, которым удалось спастись на берег с этим печальным известием. Голландцы не верили этим рассказам, считая их выдуманными для того только, чтоб отклонить их от предприятия.
Широту острова Токсара определили они 68°30'.
Поставив на пригорке крест с надписью в знак своего пребывания, голландцы оставили остров Токсар 16 июля и поплыли далее. Погода была так тепла, как в Голландии в каникулы, и комары беспокоили их чрезвычайно. Следуя вдоль берега, низменного и песчаного, простиравшегося к О и OtN, миновали они речку Колоколкову (Colocolcova), узкую и извилистую. Русские рыбаки, плывшие с ладьей, взялись показать им дорогу, и 17 июля вошли вместе с ними в речку Песчанку (Pitzano), которая оказалась также мелкой и неудобной. Тут узнали голландцы, что до реки Печоры на расстоянии 11 миль встретят они много мелей, но, миновав их, найдут большую глубину, а у острова Варандея, который на картах называется Олгейм (Olgijm), хорошую гавань, 18 числа вошли они в Печору и бросили на 6 саженях глубины якорь, чтобы переждать сильную бурю от О.
На рассвете поднялся северный ветер, и они продолжали путь свой к востоку, а 21 числа, по счислению в 30 милях от Печоры, увидели берег острова Вайгач; море было покрыто множеством плавающего леса, между которым видны были целые деревья. Морская вода была так мутна, как в канаве (als dat van de Slooten in Hollant). Приблизясь к берегу, простиравшемуся между N и NNW, усмотрели они у самой воды два креста, которые, как после оказалось, были русские. В этом месте останавливались они на короткое время на якоре на 10 саженях глубины и нашли широту 69°45'. 22 числа пришли к другому мысу, в 5 милях к SO от первого, против которого лежали четыре или пять островков, на одном из которых стояли два креста. Тремя милями далее открылся им пролив около мили шириной, посреди которого лежал остров. Линшотен утверждал, что это тот самый пролив, который отделяет Вайгач от твердой земли. Но адмирал Най, хотя и не мог прямо ему противоречить, приказал исследовать берег еще далее к югу, чтобы более в том увериться. Проплыв в ту сторону 10 или 11 миль до широты 69°13' и найдя, что берег уклоняется к западу и глубина становится менее, возвратились они к прежде найденному проливу. В этот день (23 числа) солнце в первый раз закатилось на NNO, но вскоре потом опять взошло на NOtN.