…В 3 часа все наши суда были уже в деле под картечными выстрелами. Безумолкная канонада превосходила возможность описать. Невероятная твердость духа войск наших и героическое стремление к победе начальников отделений поставили неприятелю, при всем его превосходстве, повсюду непреодолимость, и каждое усилие расстроить нашу линию было мгновенно изпровергаемо.
В 4 часа две неприятельские лодки на правом и левом фланге взорваны посредством бранскугелей на воздух. Ободренные сим храбрые войска наши, закричав „ура“, всею линией пошли вперед, причем в глазах всей флотилии еще 6 неприятельских судов были потоплены.
Неприятель в замену оных выдвинул 6 галер. В 7 часов капитан 1 ранга Селиванов, объезжая все отделение, узнал, что остается немного зарядов и что некоторые лодки, имея пробоины, не могут уже держаться. Он приказал лейтенанту Хвостову отойти и соединиться со вторым отделением, дабы сформировать одну линию.
Неприятель, пользуясь сим случаем, пустился на всех веслах в атаку… суда наши, выждав неприятельское нападение, подвинулись также вперед и, сделав удар, затопили еще две лодки… Наступившая темнота ночи прервала сражение… Потеря наша состоит убитыми нижних чинов 45 человек, ранеными Кременчугского полка капитан Чедаев и нижних чинов 68.
…Капитан 1 ранга Селиванов, отзываясь Главнокомандующему с особенной признательностью о мужестве всего отряда, превосходно свидетельствует о лейтенанте Хвостове, который оказал пример невероятной неустрашимости. Пренебрегая сыплящимся градом картечи и не взирая, что четыре шлюпки под ним были потоплены и из 6 гребцов остался только один, он шел вперед и поражал неприятеля, а равным образом и сухопутные начальники отзывались Главнокомандующему о его мужестве. Все нижние чины его превозносят и вообще, где он только появлялся, храбрость оживотворялась. Лейтенант Мякинин, заслуживший предпочтение и оказавший превосходную храбрость в первых сражениях, оправдывает сие о нем мнение при всяком случае. Полковники Горбунов и Пшеницкой распоряжение и примером своим заслужили по всей справедливости имя неустрашимых, а равно заслужили внимание лейтенанты Давыдов, Тутыгин и мичман Трубников». Была отмечена и неустрашимая храбрость офицера с редкой фамилией Минута: называем ее, зная, что во Владивостоке продолжается эта фамилия, возможно, родом еще от тех времен…
Такова реляция: тут ни убавить, ни прибавить… Рассказывали и о том, как главнокомандующий Буксгевден был рад лично поблагодарить героев. Когда Хвостов прибыл с донесением о победе, радость была так велика, что он, проходя мимо гауптвахты, отдавшей ему честь, сказал: «Не мне, не мне, а победителю!» — и указал на Хвостова. Но заметили ли вы, что и в сражениях они были почти рядом — Хвостов и Давыдов? Подобный же отзыв о них обоих был сделан еще вице-адмиралом Мясоедовым, под командой которого они потом находились. Приняли участие еще в двух морских сражениях, что и позволило Мясоедову дать о них свой положительный отзыв (бой был 6 и 19 сентября). В последнем бою Давыдов, неразлучный с Хвостовым, был ранен, слава Богу, не тяжело. Словом, не затерялись наши моряки в общей массе! После окончания войны в следующую зиму командующий граф Буксгевден причислил их, в виде награды, к своей свите и возвратил в Петербург. Оба были представлены к наградам: Хвостов — к ордену св. Георгия 4-й степени, а Давыдов — св. Владимира 4-й степени.
Но старая тяжба двух ведомств давала себя знать и после этого. Вечный вопрос: судить или наградить? И Александр I на сделанное ему представление, с одной стороны — о предании суду, с другой — к орденам, написал: «Неполучение награждения в Финляндии послужит сим офицерам в наказание за своевольство». А своевольства-то и не было: они выполняли распоряжение Резанова, а тот на их беду скончался по дороге в Петербург. А побег из Охотска — да, это своевольство ради спасения жизни. Так и не было вознаграждено на этот раз мужество Хвостова и Давыдова в боях, но реляция об этом осталась навеки. А что касается наград, что нередко бывало и бывает на Руси, то их получат другие, более прыткие и угодливые… «Судьба возвышению и щастию их везде поставляла преграды», — писал адмирал Шишков. Так и остались они, даже после столь славных дел на войне, лейтенантами…
«И смерть не разлучила вас…»
Вернулись Николай Хвостов и Гаврила Давыдов с театра военных действий в декабре 1808 года. Казалось, достаточно славы, надо отдохнуть, «погусарствовать», как тогда было заведено. Но не таковы наши герои. Подвиг творческий увлекает их. И прежде всего Давыдова. Он по настоянию Шишкова берется за описание путешествия. Очевидно, свою лепту должен был внести и племянник Шишкова Николай Хвостов, но пока дело обстоит именно так. Уже начинает печататься первая книга «Двукратного путешествия в Америку морских офицеров Хвостова и Давыдова, писанного сим последним». И рождается второй том с описанием острова Кадьяк и жителей оного, языка айнов, их нравов, обычаев. Диву даешься: как все это могло быть под силу столь молодым людям: ведь в морских училищах их этому не обучали. И вот-вот Давыдов должен был приступить к описанию второго путешествия в Америку. А там, возможно, не за горами была и книга о морских сражениях. У них за плечами был столь богатый жизненный опыт, столько приключений и злоключений. И вдруг все оборвалось. Нелепая, случайная смерть…