А как сложилась судьба Комарова после Владивостока? Куда он подевался-то? В статье В. Обертаса «Как зовешься, улица?» есть ряд сведений на сей счет. «В 1861 году команда Н.В. Комарова была переведена из Владивостока для строительства портов вдоль реки Уссури, и Николай Васильевич навсегда покинул созданный им пост», — пишет В. Обертас. Здесь напрашивается одно уточнение: неужто всю команду послали со строптивым командиром? Со штрафником, хотя и с подачи заезжего чиновника? И это после рапорта Н.Н. Хитрово? Нет, так не бывает ни у гражданских, ни у военных тем более. Субординация не позволяла. Кстати, Бурачёк не пишет, что команду сменили, более того, он называет того же Бородина, которого трусливо призывал в свидетели майор Хитрово. Но это деталь. Итак, прапорщик Комаров продолжал служить и строить новые посты, и на этот раз на Уссури. В армии отслужил он еще пятнадцать лет: а это не фунт изюму. Но вышел в отставку поручиком, почти не продвинувшись в чине. «Что не удивительно, — замечает В. Обертас, — в царской армии трудно было рассчитывать на карьеру выходцу из крестьян…» Не забудем, что у прапорщика появился в верхах его личный «заклятый друг». Но так ли это было?
Во Владивостоке, к счастью, помнили Комарова. 7 июня 1860 года Владивосток получил статус города. И одна из его улиц стала называться Комаровской. Это было решение городской управы, а там не хуже, чем мы сегодня и чем майор Хитрово, знали первостроителей нашего города.
Личности Н.В. Комарова слегка коснулся Борис Дьяченко в своей интересной историко-художественной книге «Три истории из жизни далекой окраины» (1989) Но он тоже сетует: «Мы, кроме фамилии, ничего о нем не знаем»[208]. Ну, так уж и ничего? Или приведенные факты в газете ничего не прибавили в биографии? И еще одна деталь из книги Б.Дьяченко. Передавая впечатление современника Комарова, он пишет: «Любопытный малый все же этот прапорщик. И прозвище у него интересное — Авраам. Прилипло оно с легкой руки одного из офицеров парохода „Америка“, что заходил прошлым летом с Казакевичем на борту. Пошутил тот остряк: Авраам-де со своим семейством поселился на кущах. Сам бы попробовал пожить здесь — кущи, да никак не райские, а прозвище прилипло как банный лист…»[209]. Сравнение с библейским Авраамом, когда тот прошел по земле до дубравы Море и поселился там, пришло в книгу Б. Дьяченко из книги известного русского писателя-путешественника С.В. Максимова «На востоке». Однако там было одно замечание, которое вносит ясность. Слова остряка тут же оспаривал сам писатель: «Не совсем справедливо. Линейный офицер напоминал Авраама мало». В книге Н.П. Матвеева «Краткий исторический очерк г. Владивостока» этот момент не упущен[210]. Так что какой там библейский герой? В 1860 году Комарову шел двадцать девятый год… Был еще молод наш русский молодец, а дело ему поручили великое… Без полной расшифровки имени-отчества войдет Комаров и в пользующийся несомненной популярностью «Путеводитель по Владивостоку» В. Маркова.
В одной из владивостокских газет как-то появилась заметка, автор которой глубокомысленно вопрошал: «А был ли прапорщик Комаров? Не выдумка ли это?» Как говорится, приехали! Улица Комаровская была, а самого Комарова не было! А улица, как пошутила моя внучка, названа так из-за обилия здесь комаров. Уж не полемический ли это прием автора? — спросит читатель. И где это, в каком издании сие могло появиться? Что ж, пожалуйста, удостоверьтесь. Откройте статью Сергея Чесунова «Владивосток, или Как русские овладели Востоком», опубликованную в газете «Тихоокеанский курьер» за 20–26 мая 1993 года. Сообщив, что бухта Золотой Рог на английской карте была занесена под названием Мей (о, какое открытие!), автор спешит поделиться и другими своими открытиями. «Так что у русских, — глубокомысленно заключает С.Ч., — не было никаких особых прав на занятие этой гавани». У русских не было, а у английских колонизаторов, ведших в те годы войну с Россией, в том числе и на Тихом океане, где их суда разбойно гонялись за русскими корветами, из-за чего была потоплена «Паллада», — так вот у них такие «особые права», оказывается, были. И ни к чему, мол, законы первенства открытий, землепроходчества и т. д. Какая поразительная и, мягко говоря, какая угодливая логика! И какая отчужденность от этих «русских»!