- Аминь! - откликнулись сначала несколько робких голосов, но по знаку какого-то человека в лохмотьях восклицание вырвалось из многих уст.
Мухаммед всмотрелся, и лицо бродяги в лохмотьях показалось ему знакомым. Но не успел он подойти к нему и спросить его имя, как Бабасоль, стоящий все это время с невозмутимым видом, вдруг усмехнулся и сделал шаг вперед:
- Что нового увидел ты в раю? Что привлекательного? Многие из нас, поклоняясь своим божествам, уже давно живут в раю здесь, на земле. И зачем нам обещать что-то в будущей жизни, на небе, к чему надо идти, осквернив наши храмы, зачеркнуть наши законы и традиции, все, что помогает нам жить в раю сейчас, изо дня в день? Мы едим и пьем досыта, целуем красавиц - чем это не рай земной? Неужели ты не мог придумать о небесном рае что-нибудь поновее, чем рассказы об этих девственницах и мужской силе, которая не убывает?
Состоятельные фемудяне тоже стали усмехаться - им понравилась отповедь старейшины самозваному пророку.
- Рай земной дан вам для того, чтобы испытать вас и послать в ад небесный, - проговорил Мухаммед, воодушевленный взглядом бродяги, которого он вдруг узнал. - Те, кто ест и пьет досыта в этой жизни и целует красавиц, - в них цветет алчность и презрение к нищим и сиротам. Им не будет доступа в рай Аллаха! Туда первыми войдут бедные и сироты, не сделавшие никому зла, голодные и обиженные. Аллах иссушит их слезы! В раю все равны. Богатый, если раздаст нищим свое богатство и придет в рай нищим, будет пребывать в вечном богатстве, наравне с теми, кто в этой сирой жизни так ни разу и не наелся досыта, но был честен и почитал аллаха милосердного...
- Где доказательства твои? - спросил Бабасоль, заметив, как снова загорелись надеждой глаза нищих в толпе. - Почему твои слова должны быть приняты на веру? Кто ты такой? Лицемер! Вчера ты поклонялся Манат и Хубул, а сегодня призываешь поклоняться Аллаху!
Мухаммед снова показал на груду пепла, оставшегося от капища:
- Ты хочешь доказательств?! Этого зрелища тебе мало?! Вы так же смеялись над Салихом, которого Аллах послал к вам с предупреждением! Если к утру все дома здесь рухнут и все неверующие будут повержены лицами ниц, тогда ты поверишь, Бабасоль?! О, боюсь, Бабасоль, тогда ни у тебя, ни у фемудян не будет ни глаз, ни ушей, чтобы увидеть и услышать! Ждите утра! Мухаммед повернулся, будто собираясь уходить, но был остановлен криками из толпы:
- Нет! Мы не хотим, чтобы случилось предсказанное Салихом! Спаси нас! Спаси нас, если ты пророк! И мы прогоним Бабасоля! Он будет лизать соль на тропах...
Холодные глаза Мухаммеда заблестели, и он сделал выразительный жест рукой в сторону толпы, крикнув:
- На колени! Все на колени!
Фемудяне послушно опустились на колени. Мухаммед повелел:
- Повторяйте за мной... Субхан-обло, помоги нам, грешным, отведи беду...
- Субхан-обло, помоги нам, грешным, - повторяла толпа, - отведи беду, не посылай нам землетрясение...
- Всякий раз, когда вы почувствуете гул земли, готовой разверзнуться, взывайте к Субхану-обло, и он поможет тем из вас, кто поверит в Аллаха...
Мухаммед подозвал к себе бродягу - это был тот самый нищий, который на ярмарке в Ятрибе шел к нему с протянутой рукой, прося милостыню, а Мухаммед с раздражением отвернулся от него. Сейчас пророк смотрел на него приветливо.
- Как тебя зовут? - спросил он.
- Мухайма, - ответил бродяга, помаргивая глазами, словно свет резал ему глаза.
- Нет, отныне твое имя Субхан. - Мухаммед положил руку бродяге на голову, разъеденную плешью. - Иди день и ночь по дорогам. И те, кто будет напуган землетрясением, позовут тебя: Субхан! Субхан! И ты смотри и слушай, откуда идет беда...
Мухаммед обратился к толпе, все еще стоящей на коленях:
- Вы слышали наш разговор?! Смотрите на Субхана и запоминайте его. И когда вы в предчувствии беды станете звать, облик его явится к вам из-за горизонта... Иди, Субхан!
Бродяга, кланяясь, стал уходить к дороге, которая начиналась за площадью, направился туда, где растворился в дымке Салих и откуда принесли на руках спящего, но всхлипывающего во сне Руслана...
- Субхан! Субхан! - протягивали в его сторону руки фемудяне, прося не покидать их город. Глядя на их лица, Мухаммед почувствовал усталость и умиротворение.
- Браво, пророк! Все проделано мастерски! - услышал он над головой знакомый голос Джабраила. - А теперь на минуту закрой глаза. Следом за мной летит Азраил. В душах, которые он уносит с собой, еще не потух свет, ты можешь ослепнуть...
Но Мухаммед не успел заслонить рукой глаза. Несколько длинных нитей, перевитых между собой паутиной, ярко-красных и зеленых, накрутили шар... и наступила полная темнота...
Очнувшись, Мухаммед не сразу понял, где он и что с ним было. Тоска сжала сердце. Мухаммед попытался повернуться в постели, но не мог, разбитый слабостью. Услышал, как вода вытекает из опрокинутого кувшина, длинной струйкой уходя в темный, сырой угол пещеры. Странно... Но тут он вспомнил, как нечаянно задел рукой кувшин с водой, стоящий возле его ложа, пытаясь встать...
"Странно, - подумал Мухаммед сквозь туман в голове, - сколько же я летел, если все увидел и пережил, а вода из кувшина еще не вытекла вся?"
XX
Снова, хотя и с большим опозданием, появились на экранах телевизоров физиономии сейсмоакадемиков, скучные и унылые. Уныние заложников Шахграда можно легко понять. Наговоривших все о своей науке в прошлых бодрых передачах и разрушивших ее до основания - их властным жестом загнал в телестудию Адамбаев. Слишком-долго оставалось без ответа очередное послание ОСС. Шахградцы недоумевали из-за молчания академических оппонентов, но потом, занятые на свой страх и риск спасением, и вовсе забыли о популярной телепередаче. Решили, что академики, слишком долго злоупотреблявшие их гостеприимством, не дождавшись последнего, тридцатого дня, разъехались по своим городам.
Все надежды шахградцев были обращены теперь к Субхану, объявившемуся в их городе, - верили, что он обязательно отведет беду.
Вера эта замешена на множестве утверждений, догадок и предчувствий, одно из которых было связано с убийством Мелисом бродяги. Возмущаясь следователем Лютфи, шахградцы смутно догадывались, что за всем этим кроется необычное дело и что между бродягой и защитником народа Субха-ном есть связь, всякая другая умопомрачительная история покажется бледной и банальной перед их историей и что не зря именно в ту ночь, когда на лесопилке был принесен в жертву спокойствию шахграда бродяга по имени Музайма (терпеливый Лютфи извлек из вороха не учтенных паспортным управлением Шахграда имен и это имя), в город ступил, перейдя кольцевую дорогу, Субхан, шагавший с тех давних пор, как нарекли его этим именем, по пыльным тропам, пока судьба наконец не занесла его в наш Шах-град...