Кое-как я добрался до бортов правой стороны корабля. Вследствие тумана на палубе было ужасно сыро и скользко. Только я хотел пристроиться около стойки мостика, как вдруг к моим ногам скатилось какое-то тело.
Это был доктор Питферж. Привстав на колени и глядя на меня, он сказал:
— Так и есть, боковые стены корабля описывают дугу в сорок градусов — то на двадцать градусов ниже горизонтальной линии, то на двадцать градусов выше.
— Неужели? — воскликнул я, смеясь над условиями, при которых было сделано это замечание.
— Уверяю вас, — ответил доктор. — Во время такой качки стены движутся с быстротой метра ста сорока четырех миллиметров в секунду. Менее широкое судно черпало бы воду обоими бортами.
— Такое быстрое возвращение корабля в перпендикулярное положение доказывает значительную его устойчивость.
— Этого корабля — да, но не его пассажиров, которые, как я вам только что доказал, приводятся в горизонтальное положение гораздо скорее, чем они этого желали бы.
Довольный своей остротой, он поднялся, и мы добрались до скамейки, на ходу помогая друг другу. Дэн Питферж отделался несколькими легкими ушибами, с чем я его и поздравил, так как, падая с лестницы, он мог сломать себе шею,
— О, это еще не все, — сказал он, — подождите немножко, и вы увидите, что с нами непременно случится какое-нибудь несчастье.
— С нами?
— С кораблем, а следовательно и с нами, и со всеми пассажирами.
— Если вы так думаете, то зачем же поехали?
— Чтобы посмотреть, как все это случится. Я ничего не имею против кораблекрушения.
— Вы в первый раз едете на «Грейт-Истерне»?
— Нет. Я уже несколько раз путешествовал на нем просто из любопытства и всегда с нетерпением ждал какой-нибудь катастрофы.
Смеялся он, что ли, надо мной? Я положительно но мог его понять, а потому попробовал заставить его высказаться откровеннее.
— Доктор, — сказал я, — по-моему, ваши печальные предположения относительно «Грейт-Истерна» ни на чем не основаны. Ведь он уже раз двадцать благополучно пересекал Атлантический океан.
— Ну так что ж, — возразил Питферж. — Тем не менее корабль этот очень несчастливый. Все это знают и относятся к нему недоверчиво. Вспомните только, каких трудов стоило инженерам спустить его на воду! Мне кажется, что Бруннель, построивший его, умер «от последствий операций», как говорят врачи.
— Доктор, да неужели же вы так суеверны? — спросил я, смеясь.
— Прежде чем смеяться, вы выслушайте меня, «Грейт-Истерн» разорил уже многих предпринимателей. Предназначенный для перевозки эмигрантов и товаров в Австралию, он никогда там не был.
— Из этого только следует…
— Позвольте, позвольте, — прервал меня доктор. — Один из опытнейших капитанов этого парохода, умевший прекрасно управлять им во время бури, погиб.
— Это очень печально, но все-таки это ничего не доказывает.
— Кроме того, — продолжал Дэн Питферж, стараясь меня убедить, — об этом корабле рассказывают всевозможные истории. Говорят, что на нем заблудился человек, которого так нигде и не нашли.
— Вот так удивительный случай, — сказал я с иронией.
— Еще рассказывают, что при постановке котлов нечаянно запаяли в паровике механика.
— Это бесподобно! Запаянный механик! И вы этому верите? — воскликнул я.
— Я твердо верю в то, что наше путешествие, так печально начавшееся, должно плохо кончиться.
— Но ведь «Грейт-Истерн» так прочно построен, что ему нечего бояться самых страшных бурь.