Ну, думские заботы об общественной нравственности, как уже было замечено, большой новостью не назовешь: с ними это случается по два раза в год! А вот настоящая сенсация поджидала нас в коридоре по соседству.
Партия «Единая Россия» заявила, что готова участвовать в публичных дискуссиях, в том числе в предвыборных дебатах с политическими противниками. «Совершенно естественно, что необходимо создать состязательность участников политического процесса», — заявил член президиума Генсовета «Единой России» Владимир Плигин.
Боже мой! Не ослышался ли я? Рак ли на горе свистнул? Сундук ли с дуба рухнул (в котором кащеева смерть)? «Состязательность политического процесса»? Единороссы, два олимпийских цикла сами себя награждавшие золотыми медалями, согласились выйти на татами на равных условиях с соперниками? Да-а, это событие. Правда, согласились уже после выборов, но перед выборами это было бы глуповато… Их бы, в порядке состязательности, так извозили лицом по телевизору, что кроме прокуратуры, они бы уже никого не заинтересовали. Зато теперь, после выборов, — в самый раз! Бесстрашие господина Плигина должно войти в учебники истории. Триста спартанцев, двадцать восемь панфиловцев, а потом сразу Плигин, выкликающий на бой врага, после того, как они тут, стадом слонов, затоптали все живое от Брянска до Камчатки. А впрочем, желающих себе проиграть в открытой дискуссии «единороссы» найдут — Лимонова только на экран не выпускать, Каспарова, Рыжкова и еще человек пятьдесят-семьдесят, про которых давеча телеведущий Соловьев сказал, что они народу не интересны. А вот с интересными — дебатировать до хрипоты и побеждать их в честной схватке: Богданова-кудряша, Барщевского-подсолнуха, Миронова-спикера… О, это будет море крови!
Если что-то способно конкурировать с политическим бесстрашием «единороссов», то лишь их принципиальность.
На минувшей неделе Президент Медведев предложил Государственной думе снять с рассмотрения поправки в Закон о СМИ, позволявшие закрывать средства массовой информации во внесудебном порядке. СМИ отмечают, что спикер Госдумы Борис Грызлов еще две недели назад заявил: «Единая Россия» не станет поддерживать этот законопроект во втором чтении.
Во втором чтении они, стало быть, проект не поддержат. А в первом — поддержали всем стойлом: 399 голосов, как с куста. Что же случилось? Не будем гадать, поинтересуемся у самого спикера. А вы себе это лицо представляете? Нечто среднее между римским патрицием и метрдотелем дорогого ресторана. И вот с этим каменным благородным лицом сообщив нам о перемене участи подлого законопроекта, Грызлов рассеял туман: президент, сказал он, «также считает, что в таком виде поправки сейчас преждевременны».
Если немножко поскоблить эту фразу, внимательному глазу откроются одна смысловая подмена и один грамматический фокус… Во-первых, президент ничего не говорил о преждевременности поправок, а говорил он об их вредности и юридической ничтожности. Но кому охота выглядеть полным идиотом? Вот и подправил Грызлов медведевскую мотивацию. А грамматический фокус тут вот какой: слово «также» написано было слитно, а на слух, надо сказать, звучало вполне себе раздельно. Да и Медведев в тот раз ни о чем, кроме этого законопроекта, не высказывался… Стало быть: не Президент «также считает», а он считает «так же», как Грызлов и «Единая Россия»! Полное единство позиций. Вот только Грызлов и «Единая Россия» еще в апреле голосовали «за» поправки! А теперь так же дружно от них отказываются, валяя ваньку насчет «преждевременности». Вы спросите: где же тут принципиальная позиция? Ну, как же! В поддержке позиции президента! У нас в апреле кто был президент? Вот именно. Его позицию и поддерживали. А сейчас другой. И четыре сотни депутатов по-флотски четко сделали поворот «все вдруг»! Мо-лод-цы.
Наша Государственная Дума вообще уже много лет голосует за любой законопроект подавляющим большинством — или подавляющим большинством голосует «против». Как с утра скажут.
Нижняя палата одобрила в первом чтении законопроект, избавляющий правительство во главе с Владимиром Путиным от избыточных полномочий. Как отмечает российское бюро Рейтер, около пятисот бюрократических полномочий кабинета в сфере госуправления, образования, здравоохранения, строительства, сельского хозяйства, культуры и социального обеспечения должны перейти на низовой уровень — министерств и ведомств.