Река особенно хороша по утрам. В эти ранние часы ветер еще не беспокоит ее лона, и оно, отражая чистое розово-голубое небо, сияет ровным светом — прозрачное и прохладное, как хрусталь. Ни один баркас еще не бороздит речную гладь, и если вскинется где-нибудь гулливый сазан или быстрая скопа на лету чирканет воду острым, с белой подкладкой, крылом — разойдутся по тихой воде круги, на миг всколыхнут розовеющий разлив и исчезнут незаметно, беззвучно, как будто их и не было.
Только рыбак по-настоящему знает, что такое утренняя река: эти бесплотные, тающие на заре, белые, с голубизной, туманы; эти зеленые берега, на которых далеко-далеко протянулись золотые пески, а над ними — темная полоса тополевого леса; эти радужные блики восходящего солнца на ясной воде, свежий запах влажного песка и рыбы, смолы и трав; эта нерушимая тишина, в которой каждый, даже самый невнятный и слабый звук вызывает теплый, живой отклик в человеческом сердце.
Архип Иванович любил реку, на которой родился и вырос. Он знал ее всю, от верховьев до дельты, знал во все времена года и в любые часы суток, видел ее бурной и тихой, скованной льдами и несущейся в веселом, яростном разливе, но больше всего Архип Иванович любил утренние зори на летней реке.
Чуть касаясь веслами розовой воды, он легко гнал остроносый каюк вниз по реке. Босые ноги его упирались в мокрую, залитую водой перекладину, рубашка на груди была распахнута, глаза светились от удовольствия.
Когда председатель и секретарь приехали на тоню, рыбаки второй бригады уже начали засыпку невода. Молодые ловцы в трусах, похожие в своих брезентовых лямках на борцов, стояли, позванивая короткими цепными тяглами, в ожидании выноса бежного уреза. Легкий каюк, на котором лежал поддерживающий невод Степан Худяков, скользил по следу, оставленному темными поплавками. Две девушки — Ира и Тося — хлопотали возле покрытого копотью ермака, раздувая костер. Чуть поодаль от них, натянув тяглами пятной урез, пересмеиваясь, медленно подвигались по песку полуголые пятчики.
— Эй, на дубе! — закричал Архип Иванович. — Нажми на байбаки! Ослепли, что ли? Не видите, что у вас невод сносит? Пошевеливаться надо!
Весла на дубе замелькали быстрее. Через пять минут стоявшие на берегу рыбаки подхватили лямками бежное крыло невода. Началось притонение.
На правом берегу глухо застучал лодочный мотор.
— Товарищ Зубов на тоню едет, — сказал один из ловцов, прикладывая ладонь к глазам, — он каждый улов у нас глядит.
Действительно, белая инспекторская «Стерлядь», вздымая бурливую пену, вынеслась на фарватер, описала полукруг у плотины и устремилась вниз, к тоне. Чтобы не мешать притонению, моторист остановил лодку в стороне. С нее сошли Зубов и профессор Щетинин. Они поздоровались с ловцами и присели на песке, расстелив старый щетининский плащ.
Рыбаки заканчивали выборку. Степан Худяков, в мокрых синих трусах и полосатой тельняшке, стоял по колени в воде, наблюдая за приближавшейся мотней, вокруг которой кипела взбаламученная рыбой вода. Два рыбака подогнали поближе к неводу пустые баркасы. Чем ближе к берегу подтягивалась мотня, тем теснее смыкались вокруг нее рыбаки.
— Выбирай рыбу по баркасам! — скомандовал Степан.
Архип Иванович подтолкнул локтем сосредоточенно курившего Мосолова:
— Вот ты теперь и гляди, Кузьма Федорович, как новый бригадир начнет рыбу сортировать. Тут-то и собака зарыта, в этой самой сортировке.
Склонившись над мотней, рыбаки быстро и ладно выбирали улов. На дно придвинутых к неводу баркасов один за другим падали тяжелые сомы, сазаны, чебаки. В воздухе мелькали серебристые бока судаков, чехони, жерехов. Остро запахло свежей рыбой и стянутыми сетью водорослями.
Всю рыбью молодь ловцы, косясь на Степана, выбрасывали в воду. Сотни юрких недомерков, сверкнув чешуей, исчезали в реке. Покрутившись у берега и почуяв внезапно обретенную свободу, они мгновенно уплывали на глубины.
— Гуляйте, братцы, до весны! — смеялись рыбаки, вытряхивая из сетей целые ворохи недомерков. — Гуляйте, да не попадайтесь!
— Вы там полегче, хлопцы! — закричал Степан. — Чего кидаете так, будто это камни? Это ж живая рыба! Забьете ей дух — она и поплывет по реке, как щепка.
— Слыхал, Федорыч? — подмигнул Антропов председателю. — Вот что значит советский рыбак. Это тебе не Пишка. Такой в самый корень глядит, по-хозяйски на тоне орудует…
— А сколько он не дотянет до нормы дневного вылова? — сумрачно усмехнулся Мосолов.
— Сегодня не дотянет, завтра не дотянет, а потом дотянет, — спокойно сказал Архип Иванович. — У такого до всего руки дойдут!