Внизу застучал мотор. Слегка подрагивая, катер понесся вверх по реке.
Бардин вышел из каюты в наброшенном на плечи синем кителе. Он скользнул взглядом по фигуре Талалаева и, отвернувшись, стал смотреть на берег.
— Михаил Борисович! — обратился к нему капитан. — Это, кажется, тот самый бригадир, который вам нужен.
— Вы из Голубовской? — спросил Бардин.
Так точно, товарищ Бардин, — ответил Пимен, — я бригадир второй бригады, фамилия моя — Талалаев, Пимен Гаврилович. Был я в Раздорской, вижу: катер вверх идет, ну и попросил товарища капитана подвезти меня до станицы.
Поправив движением плеча сползающий китель, Бардин пошел по трапу в каюту и, обернувшись, сказал Пимену:
— Ну что ж, пойдемте, расскажите, что там у вас произошло…
Уже сидя в маленькой, сверкающей никелем и стеклом каюте, поглядывая на колеблемый ветром шелк кремовых занавесок у открытых иллюминаторов, Пимен впервые ощутил тревогу: слишком замкнутым, чужим и холодным показалось ему суровое лицо Бардина.
— Рассказывайте! — отрывисто бросил Михаил Борисович.
Сложив на коленях жилистые руки, Талалаев заговорил спокойно:
— Чего ж тут рассказывать, товарищ Бардин? Обидно колхозникам на такого инспектора глядеть. Человек вроде молодой и к тому же коммунист, а повел себя некрасиво. Рыбу с ловцов требует, в карман им заглядывает, с браконьерами — волчками — связь держит. Штраф на них для блезиру наложит, а сам отобранный улов заставляет везти на базар. Ну, и семейственность, конечно, в своем служебном деле развел, а это никуда не годится,
— Какую семейственность? — нахмурился Бардин.
— Досмотрщик у нас такой есть, Прохоров Иван Никанорович, он еще с Лихачевым работал, годов тридцать в нашей станице живет.
— Ну и что же? Я знаю Прохорова.
— Так вот, у этого Прохорова дочка есть, Аграфена. Рыбоводом в колхозе работает. Молодая девчонка, ей бы своему делу учиться, а не глупости творить…
Пимен слегка замялся, почесал затылок и заговорил осторожно, подбирая слова:
— Товарищ Зубов… это самое… гуляет с Аграфеной… живет с ней, как с жинкой… Папаша, значит, — досмотрщик, дочка — рыбовод, а зять — инспектор. Куда ни кинь, все одна семейка получается…
— У кого из рыбаков инспектор требовал взятку? — перебил Бардин.
— Мы сами с досмотрщиком рыбца ему приносили, — замялся Пимен, — правда, он напрямки нам не говорил про это, а обиняком намек делал…
Бардин слушал все, что говорил Пимен, и глухая неприязнь к сидевшему перед ним рыбаку все больше одолевала его. Слишком прямо смотрел в глаза этот человек, слишком спокойно говорил обо всем, слишком подозрительно казалось даже его неожиданное появление на катере. «Что-то тут не так, — подумал Бардин, — что-то он путает и какую-то свою линию гнет».
— Я одно хочу вам сказать, товарищ Бардин, — поднялся Пимен. — Всю эту музыку нелегко будет разобрать, потому что с наших рыбаков клещами слова не вытянешь. Они никакого понятия не имеют про политический момент и не хочут иметь вражду с инспектором. Потому, значится, они молчком будут отсиживаться и помощи с разоблачением товарища Зубова не окажут.
— Хорошо, можете идти! — сказал Бардин. — Мы на месте разберемся, кто там из вас прав, а кто виноват.
И, тронув уходящего Пимена за плечо, начальник Рыбвода неожиданно добавил:
— Но если вы оклеветали инспектора, пеняйте на себя, Талалаев.
Не зная характера Михаила Борисовича, Пимен предложил начальнику Рыбвода помощь в приискании «подходящей квартерки» и даже попросил остановиться в его, талалаевском, доме, но Бардин, не дослушав, оборвал бригадира.
— Я не нуждаюсь в квартире, — сказал он, — у меня есть своя каюта…
Василий Зубов не знал о дне и часе приезда Бардина и потому не встречал его. На пристани оказались только Мосолов и начальник рыбцеха Головнев. Поговорив и с ними и узнав, что инспектор выехал на моторке в устье Донца, Михаил Борисович спросил у Мосолова:
— Как он работает?
— Ничего работает, — ответил Кузьма Федорович, — браконьеров у нас стало меньше и на тонях порядок.
— Товарищ Зубов недавно конфисковал весь суточный улов бригады, — объяснил Головнев, — с тех пор недомерки и молодь не превышают положенной нормы.
— У кого был конфискован лов? — спросил Бардин.
— Во второй бригаде, у Талалаева.
— У Талалаева? — поднял бровь Михаил Борисович.
— У Талалаева, — подтвердил Мосолов. — Он намного превысил законный прилов, так что инспектор правильно отобрал рыбу.
— Рыба была сдана в цех? — обратился Бардин к Головневу.