— Вот она, наша цель!
Сердце Рока подпрыгнуло в груди.
— Есть еще трудности?
— Никаких.
Изображение на экране не двигалось.
— Тогда в чем же дело?
Абраманов оторвался от пульта и повернулся к Року.
— Послушайте, а не отказаться ли нам от нашей затеи?
— Но почему? Думаешь, в контейнерах трещины? Радиация повышена?
— Радиация в норме.
— Совесть мучает?
Абраманов вздохнул.
— Я ведь человек...
— Бери пример с меня. Совесть — это химера! И вообще, мы просто обязаны поднять твой 114м из этой опасной зоны. Я говорил тебе, в прошлом году здесь было серьезное землетрясение. А небольшие — чуть не каждый месяц.
— Да, конечно. Именно поэтому мы здесь. Но учти, 114м очень токсичен. Любой контакт — будь то вдох, глоток или поглощение сквозь кожу — смертелен для человека. И я знаю, даже при всех мерах предосторожности 114м сможет вырваться за пределы зон повышенной безопасности.
Рок непонимающе уставился на русского.
— Как это?
Ученый усмехнулся:
— Ты же не физик. Что тебе объяснять? Все равно не поймешь, — он вновь сконцентрировал внимание на приборах. — Пошли дальше. Вскрываю фюзеляж.
Из-под неуклюжего торса аппарата выдвинулись манипуляторы, их пальцы пробежались по обшивке самолета и принялись за работу.
— Фюзеляж вскрыт. Вхожу внутрь.
Экран вспыхнул пятнами света — прожектора осветили внутренность разбитого самолета.
— Где контейнеры? — Рок с трудом сдерживал волнение. Ведь самолет разломало на куски, и контейнеры могли утонуть в пучине...
— Вижу груз.
Рок бросил взгляд на экран: суставчатые руки робота держали небольшие металлические ящики. Но вдруг изображение на экране задрожало. Робот выбрался из фюзеляжа и начал раскачиваться. В любую минуту трос мог оборваться.
— Я же сказал, мудак, держи катер на месте! — рявкнул Рок, наводя на капитана автомат.
— Это не шторм, — не оборачиваясь заметил Абраманов. — Это подвижка дна.
— Подводное землетрясение!
Изображение на экране задергалось, затем взорвалось искрами как от головешки.
— Робот на что-то напоролся! На самолет или на скалу! Водометы не действуют.
— Вытаскивай его, ну же!
— Не могу! — ученый взмок от напряжения. — Попытайтесь поднять робот лебедкой!
Рок бросился на палубу, отдал распоряжение матросу, сам встал за пульт управления лебедкой и начал медленно поднимать робот на поверхность. Он беззвучно твердил заклинания, глядя сквозь струи дождя на циферблаты приборов, контролирующих подъем.
Вскоре Рок передал управление одному из матросов, а сам бросился обратно в рубку.
— Сэр, я больше не могу удерживать катер! — взмолился капитан.
Но Рок его не слушал. Обернувшись к Абраманову спросил:
— Как идут дела?
Робот уже над хребтом. Только бы не обронить контейнеры!
Рок чувствовал, что этого не случится. Еще немного, и 114м окажется на борту, потом же бесценный элемент и его создатель будут надежно укрыты в специальном бункере, а он отдаст Абраманову последний приказ — или ультиматум. Да, Рок сделает все от него зависящее, чтобы овладеть этим замечательным материалом, найдет ему нужное применение. Его ждут баснословные прибыли, побольше, чем от мака, который его люди выращивают в бирманских горах Шань. И новое дело будет похлеще, чем торговля опиумом! Отныне в его руках самый мощный и компактный источник ядерной энергии, и такие возможности, от которых захватывает дух. Современный мир уже не тот, каким он был всего несколько лет тому назад. Россия потерпела поражение в холодной войне, и превратилась в нищую страну с разрушенной армией и промышленностью. Ее никто уже не боится. А это значит, что настала эпоха локальных межэтнических войн, наступил расцвет терроризма. И Абраманов даст Року самое эффективное оружие, на которое всегда найдется покупатель. Рок почти захлебывался слюной от возбуждения: в его руках было идеальное оружие для террориста — фантастически мощное и компактное. Более того, у него в руках был единственный человек, способный такое оружие изготовить.
Книга вторая
Знак измены
Сквозь листву деревьев
Блеснула молния.
И я увидел реку.
Ванг Тау — Токио
Когда Кроукер вошел в вестибюль гостиницы «Холидей Инн», расположенной на углу авеню Род-Айленд и 15-й улицы, он тут же увидел ожидавшую его женщину. Волосы у нее были цвета воронова крыла, подстриженные аккуратным каре, лицо в форме сердечка, наполовину скрытое под темными очками с зеркальными стеклами. Свитер из ангоры, розовый, как жевательная резинка, и короткая плиссированная юбка, темно-голубая, словно небо в сумерки, облегали ее довольно стройную фигурку. Женщина стояла, опираясь на конторку у окошка администратора, и как только детектив к ней подошел, передала ему толстый пакет.
— Сэмюэль Джонсон, если не ошибаюсь? — у женщины был сочный, низкий голос, чем-то напоминавший кошачье мурлыканье.
— Да. А вы?..
— Всего лишь голос на противоположном конце телефонной линии, — сказала женщина, наблюдая за тем, как он вскрывает конверт, затем спросила: — Может быть, нам стоит поболтать в каком-нибудь уединенном месте?
Кроукер недоуменно пожал плечами:
— А зачем, простите?
— Женщина кокетливо улыбнулась:
— Знаете, вы меня заинтриговали, а в последнее время мне что-то скучно...
— Вот как? — Детектив бросил оценивающий взгляд на ее ноги и отметил про себя, что они длинные и стройные. — А что, если вы внезапно понадобитесь?
— Тогда меня вызовут, — улыбнулась она. — Имея под рукой сотовый телефон, можно отлучиться на любое время.
— Кроукер быстро просмотрел документы и спросил женщину:
— И что вас, собственно, так во мне заинтриговало?
— Видите ли, просто хотелось узнать, почему вы просили, чтобы я уточнила номер машины моей сестры.
— Вашей сестры? — воскликнул Кроукер.
— Ну да. Тот «Ниссан-300» с откидным верхом — машина Веспер Архам. А меня зовут Домино, — она рассмеялась, оценивая, какой эффект произвели ее слова. — Вас, наверное, удивили наши имена. Дело в том, что отец был помешан на Джеймсе Бонде и назвал своих дочерей в честь героинь романов о нем.
— Хорошо, что он не назвал вас Пусси!
— Слава Богу! — рассмеялась женщина и снова кокетливо улыбнулась. — Ну, а как насчет того, чтобы угостить даму завтраком, а за ним рассказать, что вам нужно от Веспер?
В этот час выбирать особенно не приходилось, и Домино предложила ресторан «Четыре времени года» в Джорджтауне. Ресторан стоял в стороне от дороги, но как раз это и было им на руку.
Кроукер заказал апельсиновый сок, кофе, яйца и копченый окорок.
Домино пожелала черный кофе и жаренные дочерна госты.
— Люблю, чтобы гренки были хорошенько прожарены, а мясо — с кровью. Сама не знаю, почему. Есть у меня такая слабость, что поделать, — заметила женщина.
Когда официант удалился, детектив спросил:
— Что вам известно о сенаторе Ричарде Дедалусе?
— Не понимаю, какое отношение это имеет к моей сестре?
— Возможно, что никакого. Смотря что вы ответите.
Официант принес кофе и сок и снова скрылся за густой листвой растений, украшавших помещение.
Они сидели в зале для богатых посетителей, где кроме них было всего несколько человек. Ближайшим соседом был дородный коммивояжер, который колдовал над своим портативным компьютером. Он мог бы услышать их разве что с помощью направленного микрофона.
— Некоторое время я бывала в обществе сенатора, — проговорила Домино, отпивая кофе. — Естественно, по заданию. Полагали, что Ричард настолько влиятелен, что его можно прощупать только таким довольно ... нетрадиционным способом. Не проверять же его на детекторе лжи или на чем-нибудь еще в этом роде. И то, что я делала, было ему же во благо.
— Ну разумеется...
Домино скорчила недовольную гримаску.
— Думаете, я с ним спала или делала еще что-либо непристойное?