Толпа обедавших рассеялась. Официанты в белых куртках вытирали столы и болтали между собой. Один из помощников шефа бросал кусочки свежего льда в сосуды, в которых была выставлена напоказ свежая рыба. Никто не потревожил двух мужчин, сидевших за столиком.
— Представьте, что я испытывал, когда был вынужден обратиться к вам за помощью, — продолжал Оками, — вы ведь так ненавидели якудзу и не подозревали, что ваш отец был моим партнером и моим наставником. Но от Коуи я узнал, какую любовь вы испытывали друг к другу, сколь бы давно ни прервались ваши отношения... «Ты должен исцелиться», — говорил Дик, и только теперь Николас в полной мере понял смысл его слов.
— Так вот, когда вы прибыли сюда ко мне в прошлом году, я увидел, что вы все еще полны ненависти, и понял, что рано пытаться открыть вам истину. Я был убежден, что вы назвали бы меня лжецом и отказались от обещания, данного вашему отцу. Я позвал вас тогда не для того, чтобы вы защитили меня: вы видели, я вполне был способен сделать это собственными силами. Это был лишь предлог, пользуясь которым, как спусковым крючком, я запустил процесс постижения вами истины. Я надеялся, что придет время, вы примете эту истину и продолжите дело, задуманное вашим отцом и мною. Тогда вы пришли ко мне отравленным: вашей молодой любовью, теми силами, которые ни вы, ни Коуи были не в силах ни обуздать, ни понять. Но в тот первый вечер, когда Челеста привела вас в мой палаццо, я сразу увидел, что вы тяжело больны, так тяжело, что этого не мог бы и вообразить ваш отец. В таком состоянии вы не могли принести никакой пользы ни мне, ни самому себе.
Признаюсь, я должен был исправить ошибку, совершенную мною много лет назад, когда я отстранился от вас и не защитил вас от якудзы. Мне пришлось найти способ дать вам снова, увидеться с Коуи. Чтобы сделать это, мне пришлось утаить от вас правду — обо мне, о Челесте, Маргарите, Веспер и особенно о вашем отце.
Много лет назад ваш отец хотел, чтобы я сблизился с вами, но я отказал ему. В те времена мне было плохо, я много пил, и, должен сказать, полковник спас мне жизнь. Я едва мог управлять собою, не говоря уж о том, чтобы общаться с подростком. Поэтому он и выбрал для вас в наставники Цунетомо Акинагу. Так вы встретились с Коуи. Карма, Ник-сан.
Они заплатили по счету и покинули ресторан. Был прекрасный день. Дворцы сияли охрой, золотом и жженой умброй. По Большому Каналу сновали суда, на набережных были открыты кафе. Гондольеры распевали отрывки из арий.
Николасу еще о многом надо было поговорить с Микио Оками. Но одна мысль не давала ему покоя. «Одним гениальным ходом полковник запустил бесчисленные события, последствия которых сказываются и по сей день». Так говорил Мик. Теперь Николас знал, что он начинает постигать природу гения своего отца. Он дышал влажным воздухом Венеции и радовался жизни, даже с нетерпением ожидал сегодняшний ужин с Челестой.
Восторг переполнял Николаса. Кайсё хотел, чтобы он развил дальше «гениальный ход» полковника. Ему представлялся шанс работать вместе с Микио Оками, который, как и Тати, обладал корёку и обещал обучить его тайнам озаряющей силы; ему представлялась единственная возможность войти в новый мир. Не в мир якудзы, которого он остерегался, но в ту тайную жизнь, которую с мучительными усилиями создавал шаг за шагом Дэнис Линкер. Как мог Николас отказаться! Конечно, он потребует определенных гарантий от Оками и не забудет про свои обязательства по отношению к Тандзану Нанги и его компании «Сато-Томкин». Но он уже твердо знал, что не откажется от сотрудничества с кайсё. У него было отчетливое чувство, что именно этого хотел от него отец. Может быть, поэтому он и заставил Николаса дать обещание, что бросится на выручку Оками, как только тот этого потребует.
Николас уже получил драгоценный дар. Ему показали, что прошлое продолжает жить, влияя на настоящее многими путями, о которых большинство людей не имеет и представления. Что касается будущего, то и оно раскроется в свое время. И он с радостью глядел в это будущее.
Первые недели после возвращения из Токио оказались для Веспер чрезвычайно напряженными. Во-первых, ей пришлось принять активное участие в пентагоновских расследованиях деятельности сенатора Дедалуса в УНИМО, а также разбираться, каким образом Джонни Леонфорте оказался во главе «Зеркала». Во-вторых, бессонными ночами она изучала гроссбух, который был взят из офиса компании «Моргана». У нее не было времени расшифровывать записи, это сделал Кроукер. Он передал ей расшифрованный текст перед тем, как она вместе с Николасом вылетела в Венецию из Токио.
На сороковом часу своих изысканий Веспер окончательно решила, что есть нечто странное в одном из заголовков. Это было слово, которое расшифровывалось как «ларва», то есть «личинка». Первым делом она проверила шифры, чтобы убедиться в правильности расшифровки. При этом слове не было никакой цифры, например цены товара или даты отправки, так что было не похоже, что запись относится к оружию или какому-либо другому товару фирмы «Моргана». Но на странице с заголовком «ларва» шли денежные расчеты, суммы доходили до миллиардов. Веспер стало ясно, что кем бы или чем бы ни была «ларва», Дедалус перекачивал в нее финансы «Морганы».
Многое понять помогла ей Челеста. Они встретились во время работы в сети нишики, и Веспер поделилась с ней своими недоумениями.
— Странно, — сказала Челеста, — ведь «ларва» — это одна из традиционных венецианских масок. Обычно она бывает белого цвета, но изредка может быть и черной. В латыни это слово означает призрак или тень. У этой маски есть и другое имя — вольто.
Второй ключ был получен в Вашингтоне.
— Какую цель преследовал этот расход в триста тысяч долларов? — спросила Веспер у сотрудника Пентагона, который входил в группу, изучавшую материалы Дедалуса, относящиеся к «Зеркалу».
— По-видимому, Дедалус нанял внешнюю фирму, чтобы провести проверку своего персонала за восемнадцать месяцев.
— Это немного странно?
— Не особенно. Бывает, что из-за перерасхода в бюджете фирмам приходится прибегать к временным увольнениям второстепенного персонала. На указанный период Дедалус отпустил своих людей, занимавшихся инспекционной деятельностью, вместе с некоторыми секретаршами и прочей мелкой сошкой.
— Как называлась фирма, к которой обратился Дедалус?
— Сейчас посмотрим. — Сотрудник начал листать страницы папки. — Вот она. Компания называлась «Служба национальной безопасности».
Веспер склонилась над своим компьютером и вызвала материалы по СНБ из банка данных. Сначала она не нашла ничего подозрительного, но потом обнаружила, что СНБ была лишь филиалом более крупной компании под названием ВЭА. Она переключилась на другой экран и дала команду глобального поиска этой компании.
Когда она, наконец, обнаружила ее, сердце женщины забилось сильнее. Сокращение ВЭА означало «Вольто Энтерпрайз Анлимитед». Вольто. Ларва. Тень в белом... или в черном...
Выводы ее были настолько ужасны, что какое-то время Веспер сидела как парализованная, опустив руки на клавиатуру. Единственное, о чем она могла подумать в этот момент, был образ бессмертной гидры с сотней голов. Сруби ей одну или две, и на их месте тут же вырастут другие. Неужели они все ошибались насчет Дедалуса, и не он был главой Годайсю в Америке, а сам получал приказания от кого-то еще?
Веспер нашла адрес корпорации ВЭА, она находилась в Вест Палм Бич, штат Флорида. Однако ей не удалось вывести ни одного имени из руководства компании. Охваченная недобрым предчувствием, женщина снова переключила экраны. Ее пальцы, все быстрей и быстрей нажимавшие на клавиши, были холодны как лед... и вот самые худшие опасения подтвердились: адрес главного управления ВЭА был тот же, что у огромного белого особняка, выходившего на океан, которым владела некая подставная фирма. У этой компании, зарегистрированной на Багамских островах, не было никакого явного бизнеса, в конце каждого отчетного года она не представляла сведений о своих прибылях. Однако ФБР предполагало, что через офшорные счета этой компании перекачивались миллионы долларов. И вот что интересно: человек, который пользовался этим особняком в зимние месяцы и который, как полагали, стоял за этой подставной фирмой, был Чезаре Леонфорте.