Покров
В утреннем тумане клочковатомВыдох выдуваешь, как пузырь.Неделимый осени остатокВпитывает, кашляя, пустырь.
Воздух индевеет между бревенВ запустевшем парке у пруда.После лета мир холщов, огромен –Будто впору не был никогда.
Путаются мысли в подворотнях,«снега, снега!» требует душа.Переделать все задумал плотник,в черно-белых роясь чертежах.
Только мать от осени излечит,От ремня отцовского спасет –Одеяло снежное под вечерГороду под спинку подоткнет.
Слово вечность
в этом холоде живы в толпе среди спинкак в считалочке детской один плюс одинчайник ставим на кухневсе меняем печали рубли и жильезачерствевшее гладим под телек бельеот бессонницы или от скуки
жжем холодными пальцами ласково подсвитерами колючимипальцы как ледне сердись мой хорошийпусть быстрей закипает на кухне водаи смертельно уставшие спят городапочесавшись от редких прохожих
здесь от кубиков битого колкого льдахолодеет сильнее мертвеет рукалучше было б в перчаткахслово вечность писать запивая виномно когда прочитаем выходит ононепечатным
Время вдохновения
бесшумно секунды бьются в глухие стены квартирыот боя секунд на стенах вздрагивают картиныона в этом ритме кружит /ей кажется балерина/а он говорит «дорогая, котлеты недосолила»
она у окна застывает, последние па от танца –стряхнув на паркет дубовый, ей все равно убиратьсяи тихо стоит, качаясь, подобие легкого трансав ней строчка, живая строчка, уже начала прорезаться
а он ее не тревожит, детей отправляет к мамекотлеты свои приправляя кислым сливовым ткемалии все замирает в этом покачивающемся молчаньеи, кажется, даже секунды биться потише стали
…и вот – отпускает.
…дом вновь наполняет время, секунды шаги чеканятприходят от мамы дети и прыгают на диванене учит уроки Леня, щебечет о чем-то Маня…внутри у нее потихоньку след от строки заживает.
Сергей Ивкин
Спички для Библии Гутенберга
Ивкин Сергей Валерьевич. Поэт, критик, художник. Родился в 1979 г. Член Союза писателей России. Дипломант Первого Санкт-Петербургского фестиваля им. И.А. Бродского. Шорт-листер Литературной премии им. П.П. Бажова. Один из составителей третьего тома Антологии Современной Уральской поэзии. Живёт и работает в Екатеринбурге.
«В маленькой комнате розовые вытертые обои…»
В маленькой комнате розовые вытертые обои.Мы занимались любовью там по-собачьи.Мы не любили, а занимались любовью.Любят, мне представлялось, как-то иначе.
Просто хотелось любви. Я не знал, что такое.Я никогда не стоял под балконом с букетом.Мне представлялось: однажды встречаются двоеи начинается самое долгое лето.
Вечные осень-зима, по весне – обостренье.Не прикасаешься, а откровенно кусаешь.Нужно всего-то от счастья упасть на колени,а не высчитывать возраст, типаж и дизайн.
Эти стихи перепостят, и всё теперь можнов них написать, как соседу углём на заборе:вся моя жизнь представляется выспренной ложью,только стихи отзываются радостной болью.
Шорохи, скрипы, расшатанной этажеркискорбный скелет в каноническом лунном сиянье.В маленькой комнате запах раскроется женскийи отрешённую память закрутит инь-янем.
«– А ты долго был с Шер?..»
– А ты долго был с Шер?
– Я не знаю никого с таким именем, кроме певицы.
– Я не о женщине. Шер – этоличная неприкасаемая сущностьчетвёртого порядка,отвечающая за ментальные перестановки.
– Я сейчас перекрещусь, и ты исчезнешь.
– Ничего смешного.
– А я ничего смешного и не сказал.Любая нечисть из моего дома выметена.
– Шер скорее чисть. Чистящая.Та, которая забирает себе чужую боль.Правда, вместе с болью она высасывает и радость.Ты можешь испытывать вспышки счастья,но протягивать их разноцветными нитямичерез многие дни и недели ты не способен.Связующая радость испита.