вот понесли кормить,мыть, пеленать… как странно:человек человеку – нитьв узком ушке пространства.
голода льнущий рот,кожа на тёплой коже…человек человеку выложен на животи ползет по нему, как может.
Про чай
заплесневелая заваркаседеет в чайнике, ноябрь.и жизнь идет себе насмаркупо телевизору – моя.
легкодоступна и реальна,да всё никак не протянук ней руку: чисто визуальноее ласкаю, как луну.
переключаю, выключаю,включаю снова, так и быть.и даже не с кем выпить чаю,и чайник незачем помыть.
Заполярное время
Магнитной стружкой снег летит на тьму.Мой город бит любовью – белой оспой,И больше не тождественен тому,Где я жила-была на Комсомольской.
Ходила в школу, зо уши держаУшанку и ничком ложась на ветер;Где рыскал бич в компании бомжаИ с ними – самый страшный – кто-то третий,
Вне зрения уловленный едва,Крадущийся вдоль граней и излучин;Где я впервые трогала слова –Мой оберег, мозоль от авторучки.
Перебегала незнакомый двор.Вставала, скрипнув крышкой, из-за парты.Где солнце, выплывая из-за гор,Мимозой пахло на Восьмое марта.Где полудетский спрятанный дневникХранит мой почерк – никому на память…Есть только ты, мой выросший двойник,Да беглый шелест клавиш под руками,
Похожий на роенье костерка,На треск пластинки, на сюжет романа.И зябнут пальцы, и саднит слегкаБесследная утрата талисмана.
Олени
Девочка на подоконнике гладит свои колени,Словно они безрогие маленькие олени.Там, за окном, – полярная,Черная, как повидло,Белая-непрогляднаяЗга, но ее не видно.
Мама ушла за Сонечкой, папа в командировке,А на оленьих мордочках есть и глаза, и бровки.Грустно всегда быть маленьким,Слушать, как вьюга воет…Крепче прижаться лбами, неПаниковать: настрое.
Нам ведь совсем не страшно же,Правда же, Левый с Правым?..Шелест в замочной скважине.С грохотом на пол: мама!!!
Идеалы
Помнишь, мама, как ты рисовалаИдеальные женские лица,Как лежало на белой странице –И дышало – лицо идеала.У меня были волосы. Косы.Как я хмурилась, как наблюдала!Идеальная линия носа…Идеальная форма овала…
Лебединые контуры шеи…Симметричные ниточки-бровиНад глазами. Твои ГалатеиУлыбались мне стой же любовью
Что и ты… А потом я давалаИмена им красивые: Белла,Виолетта, Регина и Стелла.И звала их: Мои Идеалы.
Невидимому другу
Здравствуй, мой милый друг.Мой ненаглядный друг.Я веду для тебя фейсбук,Не покладая рук.
Я иду с ним, куда – не будьУ меня его, шла одна бы.Он мой ласковый нежный путь,Вставший на задние лапы.
Анимэ, рисованная душа,персонаж из мультика Миядзаки.Он ведет меня за руку – и шуршат,вслед за нами смыкаясь, маки.
* * *
В тишине твои обоитак напоминают сад.Сад притягивает взгляд,не дает душе покоя.
В том саду туман высок,так высок – не видно ног,и растет на голой клумбефиолетовый цветок.
Он растет себе, не вянет,неказист и одинок,и зовет протяжно нянючей-то детский голосок.
Тише, тише, Бог с тобою!Бог бывает очень строг…
Помаши Ему рукою.Подари Ему цветок.
* * *
Толи времени пружинка,Толи вечности тоска,Бьется жилка – старожилкаПоседевшего виска.
Рубишь ритм рукою – словноТалисманом сделав жест.За тобою слово в словоЯ спешу из этих местУмыкнуть себя – в тугуюЭвридиковую навь.Ты люби, люби другую,Но натянутой оставь
Эту ниточку меж нами,Эту шелковую грусть.Через жизньтвоими снамиЯ пройду. Не оглянусь.
Кюрасао
человек високосного года,неразменный герой новостей,я стою у стеклянного входа,у вращающихся лопастей.
мне сюда не войти и не выйти:слишком быстро лопочет вода –верлибрист перепутанных нитей,конькобежец толчёного льда.извините, простите, позвольте –примерзаю к звенящей земле.леденею Тристаном в изольде,в ясноглазом ее хрустале.
словно синий ликер Кюрасаоили капля сапфира на свет…напиши мне о самом, о самоми на счастье повесь в интернет.