Из жизни земляков в Москве
Разбойником во лесах он был бы – лихим и жестоким,Риски любит, как в детстве ириски. В пьяном угареРим он мог бы разрушить варваром злобным,Риэлтор… в аренду чужое жилье сдает,Работа для черствых душой и ленивых,Раб своих вредных привычек,Радоваться людям не нужно и лишне – лишь бы впарить лохуподороже,Ради Христа, прости его Боже,Рано отца лишился, маму не слушал, попал под дурное влияньепесен блатных,Раз, и первая ходка…А как он поет!Акафисты ему бы служить святым отцам чудотворцам!Аще обрящеши кротость, одолееши мудрость!А нам то что до заповедей древних,Аспид, недавно опять выпил и руку поднял на родных,Я же ему говорю – брат мой, добрее, добрее будь…
Лето
Озеро Щучье, купаюсь с моими детьми,Оленьке – девять, сыну Дондоку – шесть,Рядом мой друг, Мастер Ли, Лихотин Леонид –Рябь от него по всему побережью.
Дочка и сын бросают мне круг – Папа, лови!Долго я плыл к нему – 43 года,Дорог мне радости каждый малюсенький мигДосыта быть счастливым отцом во вселенной.
Много кипучей воды утекло стой поры,Мною до дыр зачитана Книга священная судеб,Снов из глубин, лавин мирской суетыСнова и снова мне улыбаются дети на озере Щучьем…
Ире Васильевой – королеве митьков
Как приехал я однажды я в Санкт-Питерсбург,Как не знаю кто весь простуженный,Да как отпаивала меня королева митьковДушистым собственных рук – глинтвейном.
А еще с нами был коллега ее –Афигенных гравюрных дел мастер,А хозяйка-красавица баиньки уже ушла,А мы болтали до утра да варили пельмешки…
Так об чем у нас был с ним разговор –Как я в Лувре однажды видел гравюры Гойи,А он мне понарассказывал про их дела –Афигенные их гравюрные титанические дела…
Там на кухне голубь на излечении жил не тужил,В такой коробке картонной –Он выглядывал в дырку и всевидящим оком косил,Ну прям – Ленин из броневика…
Ну, я целу неделю стихи там читал –У Арсена, у Мякишева с Ингой, с Умкой, у Либуркина,Мою благодарность всем – кто бы приютил? –Молча, как голубь бьет крылом о стенки черепной коробки…
Я обратно уехал я в азиатскую Москву родну,Чтоб сон разума не рождал чудовищ…Как во сне побывал, революции колыбель покачал,Как бы глянул в окно – как бы в черный квадрат Европы…
Самовар
Как бежала Агафьюшка, по траве да по камушкам,Кабы знала куда убегать, утекать,Шибче хитрой лисы, гибче мамушки-реченькиШла-бежала, она, а в руках самовар.А лежал ее путь через сопки таежные,А бежала, Агафьюшка, от советских властей,А проворною мышкою, с самоваром под мышкою,От людей хоронясь, во родной Куналей.
Пой пичуга-заступница о беглянке-преступнице,Гой еси, о восстании мужиков-кулаков,Как в глухие тридцатые староверы брадатыеКазнь Господню устроили, активистам-чертям.
А за это им было кому пуля в кулацкое рыло,А кому – по этапу за Яблоновый хребет,Из Петров-Забайкальского жинка сбёгла кулацкая,Жизнь беречь бесперечь – сберегла самовар…
Самовар, тульский пар, самоварище!Сам поет, петь зовет сотоварищи,О латунный живот можно греться,Оживить умеревшее сердце…
Вот стоит он, пузатый, сияет,Человеческий род продолжает…Эх да что не пыль – поем – в полюшке запылялася,Ох и запялялася…
Итигэлов
Человек может быть иль не быть,Чумазый, голодный в морозной степи сирота-пастушонок,Говорят, под хохот хозяйский, он звонко сказал: Буду Хамбой!Грея озябшие ножки в теплой коровьей лепешке.
Человек может быть иль не быть,Чистым и вечным, как в детстве,Черепом Йорика еще можно быть,Чем-нибудь сгнившим, истлевшим, отжившим…
Полон к юдоли земной состраданья и скорби,Понял тщету мира вещей и вещью не стал,В позе лотоса, йогин бурятский,Погрузился в неевклидово царство самадхи.
В сумерках старых богов-тенгэриев –Сумеру, златою горою волшебной в своем животе,Живого, мама его носила,Святого, степь донашивала.