-Мне только что звонила Ира. Коля повесился. Похороны во вторник.
-Я поняла.
Она отключила связь и положила телефон на стол. Дальше все нужно было делать очень медленно.
Медленно вытащить сигарету из пачки, медленно ухватить ее зубами, медленно зажечь спичку, медленно затянуться.
-Идите в комнату, Анастасия Павловна, - сказать так же медленно. – И ложитесь спать. Я все сделаю.
Через мгновение Ксюха осталась на кухне одна.
И тогда пришла темнота.
Forvard
Она больше не спрашивала себя, правильно поступает или нет. Не пыталась найти оправданий и оговориться, почему все именно так. Она просто выключилась, и заставила себя действовать.
С Родионом встретилась в ресторане. Быстро обрисовала ситуацию.
-Кто бы мог подумать, что когда-нибудь ты придешь за помощью именно ко мне, - улыбнулся он, когда Ксюха замолчала.
-Были бы варианты – к тебе бы пошла последнему, - честно сказала она.
-Знаю.
В страшном сне она не могла себе представить, что будет сидеть с ним – вот так, за одним столом и просить о помощи. Несколько лет назад, когда их знакомил один из клиентов, Ксюха дала себе слово никогда не встречаться с ним больше. И не сдержала его.
Родион был страшен. Нет, не внешне – незнакомый человек подумал бы даже, что это вполне приятный мужчина пятидесяти с гаком лет, одетый в дорогой красивый костюм. Страшными были глаза. Ледяные, всегда ледяные, они пронизывали взглядом насквозь и не оставляли в теле ни одного не дрогнувшего места.
Черт его знает, кем он был и где конкретно он работал – клиент тогда так и не сказал, а Родион не сказал тем более. Но проблема, с которой Ксюха пришла к нему тогда, была решена в мгновение ока. Он сказал ей тогда:
-Это мой тебе аванс. Ты ничего не должна мне за то, что я сделал. Но когда в следующий раз ты попросишь о помощи – я возьму с тебя вдвойне.
И Ксюха понимала: возьмет. Не деньги, нет. Возьмет то, что она не рада будет отдать. Возьмет то, что отдать будет сложнее всего.
«Все, что я делаю – я делаю для тебя».
-Что ты хочешь за то, чтобы решить мою проблему? – Спросила Ксюха, закуривая. На столе перед ней стояли какие-то бокалы, чашки, тарелки, но при одной мысли, что она может прикоснуться к чему-то из этого изобилия, ее затошнило.
-Какая разница, что я хочу? – Улыбнулся Родион. – Ты все равно дашь мне все, чего бы я ни попросил.
Ксюха кивнула. Достала из сумки папку с документами и положила на стол.
-Здесь все, что есть.
Родион медленно взял папку, открыл и пальцем провел по стопке бумаг.
-Я так понимаю, юридически здесь не поможешь? Иначе тебя не было бы здесь. – Он задумчиво взвесил бумаги на ладони и посмотрел на Ксюху. – Ты понимаешь, сколько денег понадобится на это? Помимо платы за мои услуги.
-Понимаю. Я продаю квартиру и бизнес. Если этого будет недостаточно…
-То что? – Он вдруг рассмеялся, неаккуратно запихивая документы обратно в папку. – Продашь почку?
Ксюха пожала плечами. Это было уже неважно. После того, что она сделала, на что она согласилась, какой-то очень важный орган в ее теле вдруг перестал работать. Замер и замерз навсегда. Наряду с этим потеря почки не выглядела такой уж страшной.
-Думаю, до этого не дойдет, - сказала она. – Я знаю расценки. Денег должно хватить.
Она хотела спросить еще раз, чего захочет он за свои услуги, и боялась. Раз за разом размыкала губы, чтобы произнести всего несколько слов, и смыкала их обратно. Никогда в жизни ей не было так страшно.
Родион смотрел на нее и, видимо, прекрасно понимал, о чем она думает. Потому что выждал немного и сказал:
-Девочка. Ты уверена, что оно того стоит?
Ксюха не думала прежде чем ответить.
-Да.
«Потому что все, что я делаю – я делаю для тебя».
Forvard. Play.
Ксюша вернулась домой мокрая и с разбитым в кровь лицом. Отстранила Асю, не отвечая на вопросы, и скрылась в ванной. Когда Ася рискнула войти туда, она уже сидела на корточках и неумело пыталась помазать чем-то ссадины.
Ася охнула, отобрала у нее пузырек, и принялась мазать сама.
-Что случилось? – Спросила она, но Ксюша в ответ только лицо скривила.
Было страшно спрашивать, страшно настаивать, в этом доме и с этой девочкой все теперь было слишком страшно.
Но Ксюша заговорила сама. Позже, вечером, когда Ася приготовила чай и, смущаясь, позвала ее на кухню. Вошла, влезла на свой любимый подоконник – худая, бледная, все лицо в зеленке, а ноги укутаны в плед. Сказала:
-Сегодня его перевели в другую камеру. Там не тронут. На следующей неделе сможете его увидеть.
Облегчение было таким острым и сильным, что у Аси подкосились ноги. Из глаз полились слезы, Ася рванулась к Ксюше в безумном порыве и тут же остановилась, наткнувшись на невидимую стену.
На Ксюше словно написано было большими красными буквами: «Не смей». И Ася понимала, хорошо понимала, почему. То, что сейчас делала для нее эта девочка… Господи, страшно представить, чего ей все это стоит. Ей – воспитанной в духе честности и правдивости, в духе обостренной справедливости. Ей – бросающейся на мужчину, который поднял руку на женщину.
-Ксюша…
-Нет.
Она мотнула головой, и скулы на ее щеках двинулись, втянулись как будто.
-Не нужно ничего говорить, Анастасия Павловна. Мы поговорим, когда все будет кончено. Когда он выйдет на свободу. Тогда я скажу.
Она не договорила, но Ася поняла: тогда она скажет, что хочет взамен.
Ася была к этому готова. Она знала, что так будет, еще когда покупала билет на вокзале, когда ехала в поезде, без сна, уткнувшись горячим лбом в оконное стекло. Уже тогда она решила: чего бы Ксюша ни попросила – она отдаст ей это. Свою душу, свою любовь, свое тело. Все, что угодно. Потому что кроме этого отдать ей будет просто нечего.
Forvard. Play.
На Маяковскую Ксюха приехала на метро. Машина сейчас уже, наверное, с радостью возит нового владельца, а на такси теперь денег не было. Все предыдущие пять дней Ксюха провела, передавая дела и подписывая миллион бумажек. Кто бы мог подумать, что продать бизнес будет в сотни раз сложнее, чем организовать его и поднять на ноги.
В офисе никто ни о чем не спрашивал – наверное, у нее было слишком красноречивое лицо, и все просто боялись подойти.
Деньги, полученные от продажи квартиры, бизнеса и автомобиля теперь лежали в банковской ячейке вместе с привезенными Асей. И дожидались своего часа. Часа, до которого уже было недалеко, но перед которым нужно было исполнить обязательства перед Родионом.
Он сказал приехать на Маяковскую, дал адрес, и предупредил, что она должна будет приезжать сюда каждый день, в течение недели. Она не знала, зачем, но догадывалась.
И догадки ее подтвердились.
Stop. Play.