Подошел новый год. На празднике 25 декабря ты взорвала всю школу своим чудесным выступлением. Я помню, как ты стояла на сцене, оглушенная аплодисментами, а я злилась от того, что не могу порадоваться за тебя, а должна настороженно смотреть и думать, что же ты выкинешь в следующий раз?
Однако ничего не случилось. Разве что кто-то оставил букет цветов под дверью моего кабинета, но я до сих пор так и не уверена, что это была ты – ведь в меня тогда были влюблены многие ученики. Много учеников и одна ученица.
В январе 1993го мы наконец-то разменяли квартиру. Кончились каникулы и Кирилл начал огорчать меня своей успеваемостью. Он стал грубым, начал хамить, огрызаться и всё чаще и чаще просил отправить его к отцу. Дима ничем не помогал. Напротив, он словно настраивал сына против меня – не мог простить, что я его выгнала. Они оба не могли мне этого простить.
Всё стало очень сложно. С деньгами по-прежнему было тяжело, всё свободное время отнимала школа, и подрабатывать стало совсем некогда.
После нового года ты стала учиться лучше. И вообще притихла, перестала устраивать хулиганства и демонстрировать свой нрав. Ты даже начала мне нравиться. Острый ум, обаяние, стремление к лидерству – я уважала эти качества в людях. А в тебе они были очень явно выражены.
К весне Кирилл успокоился, привык, и дома всё стало хорошо. К нам переехала мама, сняла с меня часть домашних обязанностей, и освободила время для подработок. Ты же продолжала учиться. Если бы не поведение, ты обязательно стала бы отличницей. Но тебе это не было нужно. Очень часто я ловила на себе твой взгляд, и ты тут же прятала глаза. Всё чаще и чаще мы сталкивались в рекреациях, в столовой, в спортзале… Это не было преследованием – все встречи были словно случайными, но мы обе хорошо знали цену этим случайностям.
И вот наступил март. Не знаю, что произошло, но ты снова стала прежней. Ксюшка-Ксюшка, сколько же крови ты тогда у меня выпила, сколько лет жизни отняла… Ни один мой урок теперь не обходился без твоего выступления. Ты перечитала все книги по школьной программе на три года вперед. И на каждую обосновала свое собственное мнение. Что бы мы ни проходили, о каком бы произведении ни шла речь, ты всегда знала, что сказать. Ты считала Достоевского балаболом с фантазией, Набокова – педофилом, а Куприна гением. Тебя раздражала «Война и мир» потому что это произведение недоступно понимаю школьников, тебе не нравился Солженицын, потому что он всё врал, и ты обожала Жоржи Амаду за его любовь к деталям.
Противоречия, противостояние, перфекционизм – три «П», которые характеризовали тебя в то время. Ты собирала вокруг себя очень разных детей. Вы творили что-то невообразимое, а потом вдруг собирались и организовывали команду по волейболу. Побежали на городских соревнованиях, и на следующий день вас ловили с сигаретами. Стоило похвалить тебя за хорошее сочинение, как на следующий день ты получала двойку за ответ у доски.
Я не могла понять. Чего ты хочешь? Зачем тебе всё это? Ради чего ты всё это делаешь? Ответа не было. Ты разговаривала со мной всё так же ехидно-иронически, не слушала, и поступала по-своему.
В конце весны в нашем городе проводились городские олимпиады. Ты приняла участие сразу в трех: по истории, химии и литературе. По ЛИТЕРАТУРЕ, Боже мой! Это была чудесная работа, ты ответила на все вопросы олимпиады и написала прекрасный доклад. Ксюшенька, если бы ты знала, как я была рада тогда. Ты выскочила из кабинета, кинулась ко мне – юная красивая девочка, со светящимися глазами, радостная и ослепленная удачей. Кинулась, улыбаясь, почти смеясь, и крикнула: «Первое место! Увидите, это будет так!».
И я подумала, что теперь-то точно всё будет по-другому. Как же я ошибалась…
В понедельник в школу приехала комиссия. Тебя и меня вызвали посреди урока, привели в кабинет директора и начали разбор. Чего я только не наслушалась… И то, что под моим руководством у ребенка сложились неверные представления о мире, и то, что ребенок явно попал под неверное и тлетворное влияние. И то, что ребенок не мог сам нигде такого набраться – очевидно влияние учителей. И так далее, и так далее…
А ты улыбалась. Я видела, каких усилий стоило тебе сдерживать смех. Ты сидела на стуле, смотрела на наши упакованные в костюмы и профессионализм лица, и смеялась над педагогикой, над психологией, над строгими педологическими правилами и постулатами.
Мы обе получили по строгому выговору. С этого дня я начала тебя ненавидеть.
Дальше всё стало только хуже. Ты словно сбросила с плеч оковы и решила развернуться в полную силу. Весь июнь я руководила практикой у девятых классов, и вынуждена была ежедневно тебя видеть. Что ты творила! Я даже не хочу вспоминать, потому что только сейчас могу думать об этом со смехом, а не с ненавистью и неприязнью.
К середине июля, когда старшие классы нашей школы традиционно готовились к поездке в горный лагерь, я начала тесно общаться с Денисом. Это было время чудес и сказочных отношений. Денька дарил мне цветы, красиво ухаживал, он сразу понравился Кириллу и в выходные мы втроем часто ходили на баскетбольную площадку или гуляли в парке. Ты отошла на второй план. Нет, на сто сорок второй. Тем более что практика давно закончилась, и мне не нужно было тебя видеть.
В лагерь мы поехали все вместе – Денис, Кирилл и я. Первые дни я просто наслаждалась свежим воздухом, чувством любви и покоя. Мужчины мои проводили много времени вместе, эксцессов не происходило, и жизнь была чудесна.
А потом снова появилась ты. Прошло всего несколько дней с приезда в лагерь, когда я вдруг обнаружила, что Денис всё чаще остается в домике в то время как Кирилл где-то гуляет. И гулял он с тобой.
Зачем тебе это было нужно? Хотела ли ты стать ближе ко мне таким образом или хотела отомстить за что-то? Не знаю. Но я испугалась. Кира влюбился в тебя почти сразу – ты была красива, была старше, умнее, была душой любой компании и очень необычной девочкой. Со стыдом и чувством презрения к себе я вспоминаю наш тогдашний разговор. Я не просила, нет – я приказала тебе оставить моего сына в покое. Но на все жестокие и холодные тирады в ответ я получала только презрительную усмешку и пожелание не лезть в твои дела.
Что ты сделала с моим сыном? Как тебе это удалось? Он стал спокойнее, и в то же время активнее. Полюбил спорт, начал бегать с тобой по утрам, в тихий час сидел на лавочке и читал Майн Рида. Он всё время проводил с твоим отрядом и начал чувствовать себя увереннее.
Я не знала, что и думать. Мне нравилось то, что происходило с Кириллом, но я ненавидела его увлеченность тобою.