Она чувствовала ее. Чувствовала ее целиком – от кончика языка до кончиков пальцев ног. Она гладила ее бока, ее спину, впивалась пальцами в плечи. А потом вдруг выдохнула и отступила. Немного, всего на несколько миллиметров, но это дало возможность открыть глаза, и увидеть другие – на расстоянии вздоха. Темные, полные неведомого, глаза, влажные и как будто немного безумные.
-Если ты извинишься, я тебя убью, - выдохнула Ася, не отпуская Ксюху из своих холодных рук.
-Если мы немедленно не уйдем отсюда, нас отправят в тюрьму.
Они захохотали обе, и разомкнули объятия. Ксюха взяла Асю за руку.
-Давай купим вина? – Предложила она, тщетно пытаясь восстановить дыхание. – Я хочу найти какое-нибудь тихое место у реки, и пить вино.
-Вино? О боже, кто ты, и куда ты дела Ксюшу? – Засмеялась Ася.
-Более того, - хмыкнула в ответ Ксюха, - я даже хочу пить его из пластиковых стаканчиков. Что скажешь?
Ася улыбнулась, и изобразила кокетливый поклон.
-С тобой – хоть вино, хоть даже водку. Тем более, насколько я помню, опыт такой у нас уже был.
Ксюха кивнула. Был. Правда был. Давно. В прошлой жизни, от которой теперь не осталось ни следа.
И они правда пошли и купили вино. И нашли место на ступеньках у самой темной глади воды. И делали осторожные глотки, захлебываясь в ощущениях и не находя слов. Ксюха сидела сзади – Асина спина прижималась к ее груди, и шея, восхитительно пахнущая шея, была так близко, так невыносимо близко.
-Ты наверное много знаешь о Питере? – Спросила Ася, когда на дне бутылки осталось всего несколько капель.
-Наверное, - улыбнулась в темноте Ксюха.
-Я иногда думаю, что без меня у тебя была бы совсем другая судьба. Ведь у тебя была мечта.
Ксюха поставила рядом с собой стаканчик, и положила руки Асе на плечи. Наклонилась немного – так, что нос коснулся прядей волос. И прошептала:
-Моя мечта сбылась.
Кружилась голова – то ли от вина, то ли от холодного невского воздуха, то ли от опасной близости запаха. Ксюхины руки гладили Асины плечи, и это было так правильно, так прекрасно, как не было еще никогда и ничего в жизни.
-Здесь так тихо… - еле слышно шепнула Ася. – Здесь так мучительно тихо…
Ее ладони легли поверх Ксюхиных, и потянули вниз. Кончиками пальцев Ксюха ощутила ключицы, ткань выреза, и – немножко – округлость груди.
-Потрогай меня, - донесся до нее тихий шепот, - пожалуйста.
Глаза сомкнулись, и не было сил разомкнуть их снова. Все чувства и мысли переместились туда – на пальцы, которые гладили, едва касаясь, пробовали, вжимались.
Ася повернула голову и нашла губами Ксюхины губы. Они целовались снова, но в этот раз все было иначе – язык проникал между разомкнутых губ, впивался жаром, и оставлял за собой дрожь. Ладони сжимали грудь через вырез рубашки, и под ними словно плавилась, исчезая, ткань белья, ненужная, лишняя в этом танце. Ася проводила языком по Ксюхиному подбородку, касалась шеи, и снова возвращалась к губам. Она не дразнила, не играла – она как будто заявляла свое право на нежность.
Много мучительных секунд прошло прежде чем Ксюхины ладони опустились на Асины бока, и приподняли, заставляя повернуться. Теперь Ася была вся на ней – на ее коленях, тесно прижатая, бедра поверх бедер, волосы стекают сверху на лицо, и нет больше сил, совсем нет больше сил.
Ксюха заставила себя открыть глаза, и пожалела об этом. Прямо на нее, сверху, смотрели любимые глаза – глаза темные, черные, полные влаги и желания.
-Завтра мы пожалеем об этом, - сказала она, тщетно пытаясь вернуть контроль над собственным телом, и с каждой секундой убеждаясь, что это невозможно.
-Нет никакого завтра, - покачала головой Ася, и, наклонившись, коснулась кончиком языка Ксюхиных губ, - забудь о нем. Его нет. И не будет.
И «завтра» действительно исчезло. Остался только поцелуй – бесконечный, долгий, яростный поцелуй. Остались ладони, вжимающиеся в горячее тело, и тонкая нежность белья, сквозь которое пульсировало и взрывалось огнем что-то безумное, яростное, и бесконечная нежность в объятиях.
Много времени прошло прежде чем они смогли подняться на ноги, и – сжимая ладони – дойти до отеля. Много времени прошло прежде чем они сумели уснуть – лежа рядом, разделенные только тонким слоем одежды. И еще больше времени прошло прежде чем они решились проснуться.
-Доброе утро, - улыбнулась Ася, лежа на боку, подложив под щеку ладони.
-Доброе утро, - кивнула Ксения, и провела ладонью по волосам, - кажется, что-то не так с моей прической. Не нужно было вчера столько пить.
Они встретились взглядами, и долго-долго молча смотрели друг на друга.
-Ты права, Ксюшка, - сказала Ася, наконец, - не стоило столько пить.
STOP. BACK. BACK. PLAY.
-Я Женя, а ты?
У нее было столько кудряшек, что хватило бы, наверное, на десяток париков. Кудри рассыпались по плечам, прятались на затылке, и лезли в лицо. За ними едва можно было рассмотреть глаза – удивленные и приветливые.
-Меня зовут Ксюша.
Она поставила сумку на пол и огляделась. Значит, именно здесь ей предстоит провести ближайшие пять лет своей жизни? Нет, нет… О пяти годах не думать. Забыть о них как о страшном сне.
-Вот твоя кровать, - говорила тем временем Женя, показывая Ксюхе на верхний этаж странной конструкции из двух железных кроватей, - мы с Алкой первыми приехали, так что нижние места уже заняли. Или, если хочешь, можем меняться?
Меняться кроватями? Ну да, конечно – общежитие, все общее, но не до такой же степени?
-Слушай, а ты у коменды уже была? – Тараторила Женя. - Мне сказали, что нужно листок прибытия взять, а я как-то забыла.
Ксюху затошнило. Она потерла глаза, и попыталась взять себя в руки. Тебе здесь жить, детка. Тебе здесь жить, и придется как-то привыкнуть.
-Мы вечером собираемся пива попить в честь заселения, хочешь с нами? На набережную пойдем – говорят, там вечерами очень красиво.
-Погоди, - Ксюха помотала головой и жестом остановила Женю, - не так быстро, ладно? Я еще не успела сообразить, где я, а ты уже рисуешь перспективы. Давай начнем с коменды, а потом уже дальше разберемся?
-Конечно! Только тебе еще надо взять постельное белье – это на первом этаже, я покажу.
Она выскочила из комнаты, распахнув настежь деревянную дверь, окрашенную голубой краской, и махнула Ксюхе рукой – пошли, мол. Кудряшки окончательно разметались, создавая убийственный беспорядок вокруг головы.
Они спустились вниз по лестнице, прошли через два длинных коридора, и тут, наконец, Женя ее оставила:
-Получай белье, и приходи в студсовет – коменда наверняка там сидит.
И упорхнула, едва не споткнувшись о собственные спортивные брюки.
Ксюха вздохнула и прислонилась лбом к холодной стене.
-Новая жизнь, - сказала она себе шепотом, - слышишь? Новая. Бери себя в руки, и начинай, наконец, ее строить.
-Говорят, разговоры с самой собой – верный признак съехавшей крыши, - услышала она рядом, и резко обернулась. Перед дней стояла, насмешливо усмехаясь, коротко стриженная девчонка в невообразимом наряде – джинсы, казалось, состоят из одних только дырок, а на футболке вряд ли удалось бы найти более-менее целого куска ткани.
-Ты еще кто? – Поморщилась Ксюха.
-Ммм, хамить изволим? Какая прелесть! – Девушка, казалось, искренне восхитилась. – Если ты ждешь кастеляншу, то готовься просидеть здесь до вечера – она свалила пить водку со своим новым хахалем, и вернется не скоро.