Это было как вспышка, как удар током в самое сердце – Ксюха испуганно поняла, что теряет нить, теряет контроль, что больше всего ей хочется прикоснуться еще раз.
А Ира словно поняла это, и снова погладила отдернутую руку.
-Не бойся, - шепнула она, не делая ни единого движения чтобы приблизиться, - мы и раньше держались за руки, помнишь?
Да, но это было иначе! Никогда еще от их прикосновений не исходила такая энергия, такая магия, такое горячее и запретное. Ксюха сидела, вытянувшись в струну, но руку не убирала.
-Я тебе нравлюсь? – Спросила вдруг Ира, поворачиваясь к Ксюхе и заглядывая ей в глаза. – Скажи честно.
-Нравишься как… кто?
Она засмеялась.
-А если без «как кто»? Просто ответь: нравлюсь?
Она пропустила свои пальцы между Ксюхиных, и погладила там. Теперь она была слишком, слишком близко, и водка била в виски, и невозможно было дышать.
-Да.
Еще одно движение – и Ира оказалась еще ближе. Теперь их лица разделяло всего несколько сантиметров, а пальцы по-прежнему были сплетены в каком-то неведомом ранее танце.
-Хочешь попробовать? – Шепнула Ира, и Ксюхин рот обожгло ее дыхание. Горячее, свежее, желан…
-Попробовать что? – Испуганно спросила она, а голос в ее голове захохотал: «Ты знаешь, что. Еще как знаешь».
-Попробовать, каково это – целоваться девушкой, - ни капли не смутилась Ира, - хочешь?
И, не дождавшись ответа, коснулась губами Ксюхиных губ.
В первую секунду она даже не поняла, что произошло. Просто прикосновение – для пылающего огнем тела оно оказалось почти незаметным, но в следующую секунду Ирин язык раздвинул ее губы, и вторгся вглубь, лаская сверху вниз, оставляя за собой вспышки необъяснимого жара.
-Какого черта я делаю? – Заорало что-то в Ксюхиной голове, и в следующую секунду заткнулось на полуслове.
Она ответила на поцелуй. Робко, осторожно, едва заметными движениями, но этого оказалось достаточно, чтобы услышать Ирин стон и почувствовать, как ее руки обвиваются вокруг Ксюхиной талии и прижимают ее ближе.
Господи, что это было за ощущение! Женские губы оказались такими нежными, такими сладкими и упоительными. Женская грудь, прижимающаяся к Ксюхиной груди, была потрясающе упругой и теплой, а женские руки, ласкающие спину – знающими и чувственными.
Ксюхина кожа дышала жаром. Жаром прикосновений, жаром погружения в первый в жизни поцелуй с женщиной.
И ей хотелось – о да, ей хотелось больше. Она даже не понимала, чего именно больше она хочет, но ее тело, словно изголодавшееся, просило еще и еще. Она покусывала Ирины губы, осмелев, сама ласкала ее язык своим, и даже решилась вцепиться пальцами в ее плечи.
Но что делать дальше – она не знала.
-Остановись, - Ира вдруг отпрянула, оказавшись сразу далеко-далеко. Она тяжело дышала, грудь ее под драной футболкой толчками поднималась и опускалась снова, - сейчас остановись, а то потом уже я не смогу.
-Что не сможешь? – Ксюха словно пьяная снова потянулась к ее губам.
-Остановиться не смогу. Правда. Не надо.
Она не понимала, почему «не надо»? Какое тут может быть «не надо», если самое естественное и прекрасное ощущение в мире – это соприкосновение их губ?
-Ковальская, остановись, - еще более строго сказала Ира, - ты потом будешь жалеть.
-Я тебе не нравлюсь? – Спросила Ксюха, прищуриваясь. – В этом дело?
Ира смотрела на нее и молчала. Глаза были точно пьяные.
-Дура, - наконец, сказала она, - ты мне нравишься с первого дня. Ты была такая растерянная и смущенная, когда я тебя увидела.
-Тебе нравятся растерянные девочки?
-Мне нравятся чистые девочки. Чистые душой, любопытные к миру и к самим себе, умеющие быть рядом, умеющие сохранять себя.
Ира говорила, а Ксюха вдруг протянула руку, и положила ладонь на ее колено. Такое красивое, острое колено, обтянутое черными лосинами. Погладила, и удивилась, почувствовав дрожь под пальцами.
-Ты вообще понимаешь, что ты делаешь? – Теперь напугана была Ира. Она не убрала Ксюхину руку, но смотрела с испугом.
А Ксюху было не остановить. Она прикоснулась к тому, от чего всегда так стремительно бежала, и обнаружила, что за занавесом нет ничего страшного. Ей не было противно, не было жутко, ей было… хорошо. Удивительно хорошо. И она хотела еще.
Ладонь двинулась вверх, скользя с колена по бедру. Ксюха как завороженная смотрела, как под ее пальцами все сильнее и сильнее дрожат мышцы. Она довела ладошкой до Ириной талии, и подвинулась ближе.
-Ты мне тоже нравишься, - шепнула она, прежде чем прильнуть губами к ее губам.
И завертелся, закружился в танце мир, полный неведомых открытий и тайн. Ира как будто перестала сдерживаться – она целовала Ксюху яростно, напористо, прикусывая губы, впиваясь в язык. Ее рука вдруг опустилась на Ксюхину грудь, и сжала ее – тесно-тесно.
-Скажи мне, как далеко я могу зайти, - зашептала она, обдавая жаром Ксюхино ухо.
-А как далеко ты хочешь?
Еще секунду они снова смотрели друг на друга, и в этих увлажненных глазах, в расширившихся зрачках, Ксюха прочла ответ.
-Иди, - не успев подумать, сказала она, - я хочу пойти вместе с тобой.
Она почувствовала, как сползает с ее плеч рубашка, и удивилась, когда же Ира успела расстегнуть пуговицы? Она почувствовала поцелуи на шее, на плечах, и ниже, ниже.
Почувствовала, как ладони сжимают грудь, поглаживают, и сжимают снова.
Почувствовала и испугалась.
До сих пор все это было жарко, нежно и удивительно чувственно. Но ведь дальше Ира начнет снимать с нее джинсы? А под джинсами – белье, а под бельем… Ксюха знала, что происходит, когда это делает парень, но Ира же не…
Она не успела додумать – лифчик соскользнул к талии, и Ирины губы накрыли ее сосок. Новая вспышка тока, и Ксюха изогнулась дугой в Ириных губах, задохнувшись от удовольствия.
Через секунду джинсы ее валялись на полу, туда же отправилось и все остальное, и Ира наконец улеглась на нее сверху – обнаженная, горячая, мокрая.
-Не бойся, - зашептала она в Ксюхино ухо, лаская ладонями ее бока, гладя плечи и руки, - я не буду делать ничего, что бы тебе не понравилось.
И она сдержала слово. Под ее руками, губами, прикосновениями Ксюха изгибалась, стонала, порой едва сдерживая крик. Ее низ живота горел огнем, и ждал каких-то, неведомых доселе, действий. Но когда Ира опустилась вниз, развела Ксюхины колени, и поцеловала ее туда, где все так этого желало, Ксюха испугалась снова.
Она ощущала толчки языка, касание губ, чувствовала, как ладони гладят ее бедра, но никак не могла расслабиться. Удовольствие накатывало волнами – снизу вверх, но словно не находило выхода. Раз за разом, раз за разом…
Через какое-то время Ира подняла голову, и посмотрела на Ксюхино лицо. И Ксюха поняла, чего от нее ждут. Еще несколько секунд – и она застонала громче, сжимая колени, и обмякла в Ириных руках.
Она совершенно растерялась и не знала, что делать дальше, но Ира, похоже, ничего больше не ждала – легла рядом, прижала к себе, уткнулась носом в шею и притихла.
А в Ксюхиной груди колотилось, как заведенное, сердце.
-Что ты наделала? – Стучало оно все громче и громче. – Что ты наделала?
Паника росла, росла, и в одну секунду перевалила через край. Ксюха высвободилась из объятий и принялась собирать одежду. Ира наблюдала за ней с кровати.
-Уходишь? – Чуть растерянно спросила она.
-Да, я… - Ксюха одевалась, опустив глаза, и боясь их снова поднять. – Мне… нужно.
Ира только плечами пожала, и Ксюха наконец смогла одеться и выскочить в коридор. Там она прижалась лбом к холодной стене и снова задала себе вопрос, который – она знала – будет теперь очень долго ее преследовать.