-Зачем я это сделала?
STOP. FORVARD. PLAY.
-Так в чем там было дело? – Ира помахала перед ее лицом ладонью, и Ксения вздрогнула, выныривая из воспоминаний и возвращаясь в Краснодар, в полутемный ресторан, в свою настоящую жизнь.
-Где? – Глупо спросила она.
Ира закатила глаза.
-Ты сказала, что напилась тогда в школе не потому что увидела свою училку с мужиком, а по другой причине. По какой?
-Какая разница? – Она сделала глоток из бокала, и потянулась за сигаретами. – За мои школьные годы между нами слишком много всего произошло.
По Ириному лицу она поняла: не верит.
-Слушай, ну зачем тебе это знать, Ирка? Все это прошлое, просто прошлое, которое давно закончилось. И незачем его снова ворошить.
-Ты не понимаешь, - Ира покачала головой, провожая взглядом огонек Ксениной сигареты, - это не просто прошлое. Это ТВОЕ прошлое. И я хочу знать.
Что-то острое кольнуло в сердце. Ксения подумала, что уже достаточно вспомнила на сегодня, и не хотелось снова думать, не хотелось вытаскивать из закромов то, что осталось похоронено. Но Ира так настойчиво и просяще заглядывала в глаза, так доверительно гладила руку…
-Это было раньше… Весной еще, кажется. Родителей в очередной раз вызвали в школу.
STOP. BACK. BACK. PLAY.
Ксюша с Мишкой и Николой стояли за углом школы и курили, пряча сигареты в дрожащих кулаках. Шел дождь, и, несмотря на ранний час (было всего пять), казалось, что уже почти ночь. Ксюшины джинсы внизу намокли, в кроссовках хлюпала вода, но она не обращала на это никакого внимания.
-Как думаете, что будет? – прервал молчание Мишка. – Может, она не осмелится?
-Осмелится, - уверенно и мрачно ответила Ксюша. - Она уже всё решила, я это точно знаю. Самое фиговое, что всё это будет происходить при всех.
-Может, стекло разбить в кабинете? Я бы камнем попал, – предложил Никола. Из всех ребят он нервничал сильнее всех – постоянно разминал пальцы, перекладывал из одного кармана в другой всякую мелочевку, и смешно раздувал ноздри.
-Хочешь тоже попасть под раздачу? – спросила Ксюша, выбрасывая бычок. – Не вздумай. Я сама виновата, мне и отвечать.
-В чём ты виновата? – возмутился Мишка, хватая подружку за руки. – Это Сотникова – крыса. Растрепала на всю школу.
-Хорош болтать, - Ксюша дернула рукой и вытерла нос, - короче, не вздумайте ничего сделать. Я сама буду отвечать за всё. Если вас вызовут – молчите, и не лезьте. Ясно?
-Что за фигня? – скривился Никола. – Какая ты благородная. А мы с Михой типа ни при чём, да?
-Да. – Сказала, как припечатала. – Ник, вы выполняли мою просьбу. Лично у вас к этому козлу претензий не было. Так что хорош ругаться, я так решила, и так будет.
-А нашего мнения ты не хочешь спросить? – поинтересовался Миша. – Или мы друзья только пока дело делать надо. А как отвечать – так уже не друзья?
-Не надо, пацаны, - вздохнула Ксюша и протянула руку ладонью вверх, - поверьте, так будет лучше.
Никола и Мишка посмотрели на протянутую ладонь, переглянулись и засунули руки в карманы.
-Иди ты, знаешь куда… - сказал Коля. – А мы тоже… Куда хотим – туда и пойдем. И сделаем то, что захотим.
-Ребят, смотрите, директор приехал, - вмешался Миша, - пора.
-Ладно, - резюмировала Ксюша, - делайте как знаете. Только учтите – я скажу, что всё сделала сама. И скажу это так, что мне поверят.
Больше говорить было не о чем. Ребята спрятали пачку сигарет в щель между кирпичами и потихоньку побрели к школе.
Собрание началось с выступления Надежды Ивановны. Она поздравила всех родителей и учеников с окончанием учебной четверти, раздала табели с оценками и вскользь отметила хорошую успеваемость нескольких отличников.
Михаил Егорович и Елена Алексеевна на оценки дочери даже не взглянули. Они сидели на последней парте, вытянувшись в струну, и тревожно поглядывали на Ксюшу. О да, отец вполне мог бы гордиться сейчас своей дочерью: она стояла у стены за партами, спокойная, собранная и – на удивление – очень красивая. Никто бы не смог объяснить, почему – вроде бы, и одета она была как обычно: в синие американские джинсы и белый джемпер. Вроде бы, и волосы были традиционно небрежно зачесаны на косой пробор. И косметики на лице не было ни грамма. Но, несмотря на это, от Ксюшиной кожи как будто исходил блеск, глаза сияли гневом, а губы презрительно улыбались. И всё это было так красиво, так гармонично и чуточку по-бунтарски, словно Ксения Михайловна Ковальская за один час повзрослела лет на пять, и превратилась вдруг в молодую прекрасную женщину.
Анастасия Павловна на Ксюшу не смотрела. Она тихонько разговаривала с Завадской, и тихо улыбалась чему-то. Только когда к доске вышел директор, она видимо подобралась и устремила свой взгляд вперед. Взгляд, в котором не было ни капли сожаления.
-Товарищи родители. Коллеги. Переходим к следующей части нашего общего собрания. С прискорбием должен вам сообщить, что два дня назад в нашей школе произошел вопиющий случай хулиганства. Ученица девятого «А» класса совершила противоправные действия по отношению к одному из педагогов.
-Вы что, протокол задержания зачитываете? – Громкий Ксюшин голос разнесся по кабинету. Все обернулись в её сторону, а директор даже ахнул от возмущения. – Давайте тогда и приговор сразу.
-Ковальская! – рявкнула Надежда Ивановна. – Веди себя прилично!
Ксюша ухмыльнулась и кивнула, скрестив на груди руки.
-Итак, - продолжил директор, - Кто эта ученица, я полагаю, вам уже понятно. Мы не стали передавать это дело в милицию только благодаря специальной просьбе пострадавшего педагога. Но виновная должна понести наказание. И наша с вами задача – определить, какое именно. Прошу высказываться.
-Простите, Антон Евгеньевич, - подняла руку Надежда Ивановна. - Вы не могли бы объяснить конкретнее, в чём провинилась Ковальская.
-Она испортила одежду преподавателя и подстроила несчастный случай, из-за которого он лишился волос на голове, - охотно пояснил директор.
Ксюша расхохоталась так громко и заразительно, что добрая половина родителей не смогла сдержать улыбки. Все воочию представили себе, каким именно должен был быть этот несчастный случай.
-Ковальская! – на этот раз возмутился директор. Он постучал кулаком по столу и с неудовольствием посмотрел в развеселившийся зал. – Это совсем не смешно. Немедленно выйди сюда и объясни свои действия.
-Какие действия? – лениво поинтересовалась Ксюша, пробираясь через ряды парт к доске. – Смех, что ли?
-Нет. Объясни, зачем ты испортила причёску и одежду педагога.
В кабинете воцарилась тишина. Все ждали ответа. А Ксюша отвечать не торопилась – она спокойно подошла к учительскому столу, осмотрела его со всех сторон, прыжком уселась сверху, скрестила ноги, и заявила:
-Затем, что он не педагог, а козел плешивый.
Продолжение ответа потонуло во всеобщем гуле возмущения. Директор всплеснул руками, Надежда Ивановна громко возмущалась, родители принялись переговариваться, и только четыре человека оставались спокойными в этом хаосе: Ксюша, её родители, и Анастасия Павловна.
Наконец, директору удалось всех успокоить и восстановить тишину.
-Михаил Егорович, - уже спокойно попросил он, глядя поверх голов на Ксюшиного отца, - я прошу вас, успокойте вашу дочь. Иначе нам придется разговаривать по-другому.
-Я спокойна, - заявила Ксюша, не дав отцу сказать ни слова. - Вы сами спросили, зачем. Я ответила. Если не хотите слушать дальше, то я просто пойду домой, а вердикты вы и без меня вынесете.