Вайолет обхватила голову руками так, что заныли корни волос. Решено. Она напишет это письмо. Она твердо решила.
Пока Кит не спустился за замороженным пакетом овощей, у нее есть несколько минут в запасе. Возле плиты Вайолет достала из ящика с ножницами и упаковкой праздничных свечей чистый лист бумаги и короткий карандаш без ластика.
Дорогие Родители! Мам,
Я уже говорила тебе, что мне очень нравится работа в этом отеле. Здесь я нашла людей, которые тех, кто понимает и принимает меня. Я знаю, что не часто жалуюсь тебе, потому что мне тяжело просто не на что жаловаться. Но я подумываю взять академический отпуск и остаться работать здесь на весь следующий год. Еще я точно знаю, что это шокирует папу, поэтому прошу пока не говорить ему, и не пугайся, когда письмо принесет наша соседка: я указала ее адрес на конверте.
Расскажу все при встрече в воскресенье. Мне дали выходной, поэтому можешь начинать размораживать гуся :)
Пожалуйста, не делай поспешных выводов и не начинай психовать. Надеюсь, ты поддержишь мой выбор.
Люблю тебя,
Вайолет.
***
Рано утром, когда все хорошие девочки должны бы давным-давно видеть хорошие сны в своих постелях, Вайолет вновь коротала время в апартаментах Джеймса, словно бы дорожка до его номера не то что медом была вымазана, но хорошенько проспиртована.
В комнате было прохладно. Трещала пластинка: Уильям Хэнди радовал слух своей непринужденной игрой на трубе. Вайолет вертелась в длинной юбке возле круглого зеркала, радуясь красиво развевающемуся подолу, украдкой наблюдая, как Джеймс, в метре от нее, надевал пиджак, застегивая третью, последнюю пуговицу. На этот раз Джеймс предложил разделить с ним второй завтрак; вот-вот Хейзел должна была закончить с фруктами, а за аперитивом Джеймс поведал впечатлительной девушке преинтереснейшую историю: дескать, остановился тут в одном из номеров некий синий воротничок – тот еще фрукт. Мужчина за тридцать, вопреки закону и желанию племянницы занимающийся с ней премерзкими вещами в отсутсвие в городе ее матери.
Вся эта песня была аккуратно наиграна своей гостье Джеймсом с нужной интонацией, с требующими того жестами, мимикой. Вайолет и не помыслила о каких-либо доказательствах услышанного, свято уверив в историю мужчины. Джеймс практически наобум ткнул в пустующую ячейку для ключей, выбрав жертву, а Вайолет – даже звучит дико - и не думала подозревать убийцу, к тому же еще и давно мертвого, в каких-либо преступных помыслах. Да, права была Салли, когда несколькими днями ранее, выдыхая сигаретный дым, подметила: «Хорошо же ты ей мозги прополоскал, однако», на что Джеймс лишь коварно усмехнулся, пряча свой детский восторг за галантной улыбочкой.
Манера Джеймса описывать неприятные детали не оставила Вайолет равнодушной. И ею овладело не столько любопытство, сколько ненависть. Мир жесток, но почему инициатива сделать его чуточку лучше должна всегда исходить лишь от представителей закона да правосудия?
- И в каком номере он остановился? – аккуратно спросила Вайолет, все продолжая вертеть бедрами, касаясь складок юбки. Джеймс незаметно улыбнулся, поправляя платок на шее.
- Шестидесятый. Так ты согласна?
Вайолет бросило в жар. Номер преступника так близок от номера Анны. А что, если его пристрастия распространяются не только на членов семьи? Она не может это так оставить. И, хоть и будучи подвергнутой тотальному внушению со стороны Джеймса, она прекрасно понимала, чего он от нее хочет. Девушка отвернулась от зеркала, разворачиваясь к Марчу с хитрой полуулыбкой на губах.
- Мне нужна одна из твоих рубашек.
***
Белоснежная, накрахмаленная рубашка мужчины едва доходила до низа бедер. Вайолет одолжила у Салли пару черных прозрачных чулок с кружевом по верху, но яркую помаду брать у нее побоялась – все-таки кто знает, в каких местах побывали губы этой женщины. Вновь на помощь пришла волшебная косметичка Лиз, которая, казалось, может серьезно посоревноваться с любой «youtube бьюти-гуру».
Мягко ступая по ковролину шестого этажа, Вайолет надеялась, что в таком виде никого встретить не успеет. Не из-за стыда, но просто начнутся расспросы, которые сейчас были бы крайне не ко времени и месту. Вот он – номер шестьдесят; за дверью тишина. Джеймс внушил Вайолет, что мужчина самолично заказывал у него девушку по вызову, и для исполнения маленького плана требовалась эта самая девушка по вызову. В роли Вайолет.
«Конечно же ничего делать не придется, - уверил часом ранее Джеймс, выуживая из гардероба свежую рубашку. – Лишь томный взгляд твоих прелестных глаз да кокетливый взмах руки – и ты ведешь его в подвальное помещение, о котором я тебе рассказывал».
Вайолет вздохнула, пошире распахивая воротник. В коридоре перед закрытой дверью было совсем не тревожно, но что если она растеряет всю свою уверенность, встретившись лицом к лицу с человеком, чья жизнь всего через несколько минут должна будет оказаться в руках самого безжалостного серийного убийцы всех времен? Да и к черту! Плевать ей на него! Неужто этот человек может возомнить себе, что столь мерзкие вещи сойдут ему с рук? Кражи, вымогательство – все меркло в представлении Вайолет перед насилием над слабым полом. И невдомек ей был остановиться и подумать, а правду ли говорил Джеймс…
Вайолет дважды постучала. И на мгновение растерялась. Как выглядят проститутки? Может, не стоило судить по французским фильмам? Послышались неспешные шаги. Вайолет быстро отскочила к стене, примкнув к холодной краске спиной, спешно взъерошив передние пряди у корней пальцами.
Дверь открыл высокий мужчина среднего телосложения – не то чтобы толстый, скорее крупный. От тридцати до сорока лет. Здоровые работяги - именно такими Вайолет представляла себе шахтеров-угольщиков двадцатых годов. Темные, в рыжину, короткие волосы, пятидневная щетина. К удивлению Вайолет он оказался не так уж и плох собой, как она успела себе напредставлять.
- Да? - он выглядел удивленным, но приятно удивленным. Оценил ее с головы до ног пристальным взглядом. И если бы не этот жест, Вайолет бы, возможно, заколебалась относительно своего поступка. «Помни о кокетках флэпперах, Вайолет - сигналил голос Марча. – Ты – одна из них». И Вайолет слушалась.
Девушка чуть склонила голову, мило улыбнувшись.
- Более короткого приветствия от мужчины я еще не получала, - и до странности спокойным был ее голос. Точно надо было в актрисы идти.
Мужчина глупо улыбнулся, облизывая губы.
- Пойдем со мной, - Вайолет отлипла от стены. Мужчина прищурился, будто действительно размышлял, не маньяк ли эта крохотная юная леди.
- Ну пойдем, - он спокойно прикрыл дверь своего номера. Его готовность последовать за полураздетой девушкой вселила в Вайолет абсолютную уверенность, что Джеймс не врал. Ей даже противно стало идти рядом с этим мужчиной, хотелось скорее увидеть, что придумал для него Джеймс. Вайолет была чуть впереди, порой оглядываясь с наигранно скромной улыбочкой на алых губах, проверяя, следует ли он за ней. Край рубашки Джеймса призывно колыхался, и Вайолет неприятно передергивало от отвращения, когда она чувствовала этот мужской взгляд на своих ногах. Скрипнула дверь, и поглотил холод лестничного пролета. Все ниже и ниже, в недра «Кортеза». Мужчина ничего не говорил, только тяжело дышал, чем еще больше раздражал Вайолет. И пока она спускалась на очередной пролет между этажами, то вспоминала слова той шикарной светловолосой женщины из пентхауса: «Мужчины – красивые дети с которыми можно играть». Вон он, тащится позади нее, словно щенок на веревочке, лишь только слюни не пускает. Омерзительно, насколько мужчинами владеют животные инстинкты, жажда унять похоть.