Солнце заливало асфальтированную дорогу за большими окнами. Ветерок тормошил пакет в прозрачной кованой мусорке возле входа, а на противоположенной стороне Юг-Лос-Анджелес-стрит велосипедист неудачно съехал с обочины, задев рулем припаркованое синее «Вольво». Глухо раздалась сигнализация. Вайолет вздохнула, опуская голову на ладони, протирая лоб. В двух столиках от нее семья латиноамериканцев уговаривала маленького орущего члена семьи съесть последний кусок курицы.
- Пепперони, - озвучила выбор неожиданно появившаяся Вивьен, опуская на крохотный, точно для лилипутов, столик поднос с картонной посудой.
- Пепперони-шмеперони, - с досадой пробурчала Вайолет так, чтобы мама не услышала. Вивьен пристроила на соседний стул сумку и вытащила пачку влажных салфеток. Вайолет крутила на поверхности стола свой мобильник. Последнее, что ей сейчас было нужно, - это еда, но сказать родителям «я не голоден» означает пробудить в них самых дотошных психологов. «А почему ты не голоден?», «Ты что, поел?», «А что ты кушал?», «А давно это было?» и так далее и тому подобное. Вайолет все сейчас и без того бесило.
И мучительно долго тянулись минуты ожидания. Вивьен словно подготавливала почву, тем самым растягивая время нервирующим молчанием. Она злилась, девушка это знала и еле заставила себя проглотить кусок пиццы: еда просто не шла.
- Почему ты решила навестить меня сейчас? – нарушила зловещее молчание девушка, опуская на стол большой стакан холодного кофе. Вивьен прожевала.
- Ты не рада меня видеть? – смотрела в свою тарелку та.
- Просто это было, - подбирала лучшее слово девушка, - неожиданно. Я ведь собиралась приехать в воскресенье…
Вивьен вытерла рот салфеткой.
- Вот поэтому я здесь. Твой мобильный почему-то не работает в отеле, а том… той ж-женщине на ресепшене, - она запнулась, - я как-то не очень доверяю…
Вайолет вздохнула. Ну вот, началось…
- Ее зовут Лиз, и она хорошая.
- Вайолет, - резко начала ее мама, - меня это не волнует. Меня волнуешь ты. Что за идеи с этим, - женщина развела руки, - академическим отпуском? Кто тебя надоумил?
Вайолет разинула рот.
- Никто! Это моя инициатива, да и вообще еще ничего не решено! – распалялась девушка.
- Конечно не решено, ведь это мы с твоим отцом оплачиваем обучение!
Обе они чувствовали, что взорвутся, если не замолчат или хотя бы не подавят часть эмоций. Вивьен медленно выдохнула и откинула волосы с плеча за спину. Ей тоже не хотелось ссориться.
- Вайолет, меня беспокоит твое состояние, - более мягко начала та. - Ты ведь знаешь, что всегда можешь поговорить со мной?
Девушка кивнула. Это правда, они всегда были близки.
- Да, мам.
- Зачем ты бежишь от своих проблем? Зачем ты добровольно заперла себя в этом месте? За месяц ты позвонила нам лишь дважды. Мы волнуемся, Вайолет… и скучаем.
- Я знаю, мам, - Вайолет было горько вновь врать, но так будет лучше. Она и правда поторопилась, отправляя то письмо. По-хорошему, ей вообще не следовало его писать. – Прости, что я напугала тебя. Я не хотела, честно, - девушка выдала натянутую извинительную полуулыбку.
- Твой взгляд поменялся, - Вивьен была серьезна. – Ты изменилась.
Вайолет простодушно усмехнулась.
- Не все ли мы так делаем с возрастом?
Вивьен вновь вздохнула. А что еще оставалось делать? Какие бы секреты не утаивала Вайолет, она никогда не откроет их без собственного на то желания, что бы кто ни старался предпринять.
И разговор плавно перешел на отвелченные темы. Пятнадцать минут прошли в рассказах о том, что сделала тетя Джо со счетами за парковку, отчего прохудился шланг на заднем дворе, который так любил грызть соседский кот, и как чудесно жена пациента отца готовит «Манхэттен». Вайолет была благодарна маме за то, что та деликатно ушла от неприятной темы, оставив ее до лучших времен, а посему – в благодарность - девушка доела кусок пиццы. Июльское солнце выглянуло из-за большого пухлого облака, и Вивьен достала свои солнцезащитные очки. За столиком у окна начинало припекать.
- Тебе правда нравится в отеле? – с неподдельным интересом спросила Вивьен. Вайолет закивала, собираясь ответить, но вибрация ее сотового на столе прервала разговор. Девушка ответила на звонок и, неподдельно ужаснувшись услышанному, заверила собеседника, что скоро будет на месте. – Что такое? – озабоченно воскликнула женщина. Вайолет пыталась унять свое взбудораженное состояние.
- Я нужна в отеле. Какие-то проблемы с постояльцем, - лишь немного приукрасила историю та, быстро отправляя тарелки и мусор на красный поднос.
***
Вивьен проводила дочь до самих дверей «Котреза», едва поспевая за ее быстрым шагом. Если откинуть все волнения, то она, общем-то, гордилась дочерью: Вайолет так ценят на этой, пускай и не самой видной, должности, и она так отдается этой работе! Пусть Вивьен и не знала, насколько глубокой была эта отдача…
- Прости, что встреча вышла такой сумбурной, - протараторила девушка, щурясь на солнце возле входа в отель. Вивьен светилась улыбкой.
- Мы еще успеем все обсудить, - и заключила дочь в объятия, целуя в волосы. – Прошу только, не делай глупостей.
Вайолет подавила кривую усмешку, крепче обнимая мать. Прохожие неуклюже их обходили. Солнце нещадно слепило; женщина провела рукой по волосам дочери, рассматривая черты лица.
- А где твои солнцезащитные очки?
Вайолет отмахнулась.
- Чарльз Мэнсон не позволяет носить?*, - выдала веселую приторную улыбочку та, по выражению лица матери сразу поняв, что юмор был неуместен. – Прости, шутка не удалась… - развела уголки губ та, словно извиняясь. - До воскресения? - выбралась из объятий девушка, скрываясь за массивной дверью. Вивьен мгновение-другое еще продолжала простаивать у кованой ограды - то ли все еще отходя от легкого шока, то ли будучи в полной растерянности.
А Вайолет тем временем влетела в прохладный вестибюль. Стоящая за стойкой регистрации Лиз, завидев девушку, принялась плавно помахивать какой-то бумажкой в воздухе. Да, нагнетать тут умеют. Вайолет молча приняла записку.
В восемьдесят первом, кажется, живут хорошие люди…
Т-
Вайолет передернуло. Она узнавала почерк Тейта. На что он способен пойти ради ее внимания?
- Лиз, кто у нас в восемьдесят первом? – быстро спросила Вайолет, дожидаясь, пока та не пролистнет книгу регистрации.
- Тот парень с беременной подружкой. Пришлось их переселить из трид-
Вайолет не дослушала, кинувшись к лифту. Тейт не тронет их! Не посмеет, правда? Кабина поднималась слишком медленно! Сердце бешено колотилось, пока девушка выискивала восемьдесят первый номер, бегая от двери к двери: на этом этаже она была лишь пару раз за все время работы. Испытав секундное замешательство перед заветными цифрами, Вайолет забарабанила в дверь и задергала ручку, пытаясь дозваться до постояльцев, боясь того, что она опоздала, а милая пара уже мертва и заливает кровью потолок нижнего этажа. Дверь поддалась после щелчка, как будто кто-то снял цепочку и исчез: Вайолет ввалилась в пустой номер. Комната, хоть и в небольшом беспорядке, но чиста от алых пятен. Девушка бросилась в ванную, одергивая занавеску цвета топленого молока. Чисто. Везде чисто. Вайолет колотило от испытанного страха.
- Они ушли в кино, - раздался голос позади. Вайолет сглотнула, нервно дыша и сжимая занавеску. Облегчение накрыло, словно мягкое одеяло. С той милой парой все хорошо, но надо прекратить все это, пресечь попытки юноши. Вайолет обернулась.
- Хорошо, я согласна.
Тейт непонимающе нахмурился.
- Согласна провести с тобой остаток этого дня, - уточнила девушка.
Лицо блондина засияло от восторга. И он как будто помолодел. Юноша отступил с прохода, дрогнули его кудряшки. Вайолет решительно покинула номер.
***
Потратив на размышления о поцелуе с Китом достаточное количество времени, Вайолет развила нездоровую идею фикс. Каковы будут ощущения, будь она в объятиях кого-нибудь другого? Изменилось ли что-нибудь? И стала бы она раньше задумываться о таком?
Вайолет брела по коридору восьмого этажа, ведомая юношей. Он шел впереди, держа ее за руку, словно боялся, что она или убежит или отстанет и потеряется. Но отсутствие желания выдернуть руку было крайне странным для Вайолет. Наоборот, ей было любопытно и даже приятно: мальчик по собственной инициативе коснулся ее, даже не спрашивая разрешения. Просто взял то, что хотел. Вот так и должно быть в отношениях, а не все эти страдания и унижения. Теперь-то Вайолет это хорошо понимала.