Несмотря на отсутствие аппетита, стоило им оказаться на кухне, Хёнджин голодно сглотнул, как только до него донеслись вкусные запахи. Не зря же считалось, что Минхо готовил лучше.
На кухне они не остались — вокруг то и дело бродили голодные трейни. Разложив еду по тарелкам, Минхо предложил возвратиться в студию. Устроившись на матах, Хёнджин задумался, перебирая палочками кусочки мяса в своей порции.
— Ты летаешь в облаках, — проворчал Минхо. — Ешь. Остынет, и будет невкусно. И я больше не стану для тебя готовить, неблагодарный.
— Прости, хён, — спохватился Хёнджин.
Подтянув колени к груди, он придержал на них пиалу, пробуя тушенные овощи.
Ели в тишине. Хёнджину потребовалось в два раза больше времени, чем обычно, чтобы разобраться с половиной порции.
— Ты здоров? — поинтересовался Минхо.
Он точно не сомневался в своём умении готовить, и если Хёнджин плохо ел, проблема была в нем, а не в еде.
— Хён, ты когда-нибудь влюблялся? — вдруг спросил Хёнджин.
Возможно, он некорректно сформулировал вопрос, и надо было подтвердить, был ли Минхо в отношениях, и каково это, если да, но назад уже не отмотать.
Минхо отставил опустевшую тарелку и внимательно оглядел Хёнджина.
— Ты что, влюбился? — на всякий случай уточнил он. — Серьёзно, вот сейчас? Лучше времени не нашлось?
Неудачная шутка.
Вздохнув, Хёнджин отставил пиалу — больше не лезло. Телефон, подаренный Намджуном, он спрятал в прикроватной тумбочке, решив пока не демонстрировать ребятам. Хёнджин беспокоился, что пока не сможет объяснить его появление, да и слишком нервозно было внутри из-за ситуации в целом.
Почему он решил поговорить об этом с Минхо? Не только потому, что Минхо половину дня провёл с ним, корректируя танец, который и показать некому.
Все знали про Минхо и Джисона, но давно не обсуждали этого вслух, закрывая глаза на очевидное. Минхо — единственный человек в окружении Хёнджина, у которого он не постеснялся бы спросить совета. Не идти же за ним к Джисону! Много чести. Сейчас Хёнджин нуждался в поддержке и трезвом взгляде, а не в тысяче подколов.
— И кто она?
Качнув головой, Хёнджин спрятал горящее лицо в коленях и выдавил:
— Не она.
Минхо молчал, а потом поднял руку и положил на плечо.
— Хёнджин.
— Я в курсе, что не время! Никогда не будет времени, — затараторил он.
— Никто не должен узнать.
О, Хёнджин как никто другой понимал, как важно сохранять тайну, и речь даже не о нем. Слишком много людей наблюдало за Намджуном, и Хёнджин все ещё не определился, это кара или удача, что сам RM обратил на него внимание.
— Кто-то из наших? — посочувствовал Минхо.
— Нет. Не совсем.
— Где вы познакомились?
Хёнджин молчал, помня о запретах и договоре.
— Можно я не буду отвечать?
— Хорошо.
— Но как понять, что это… оно?
Минхо молчал, разглядывая пол. Хёнджин ждал, пока тот заговорит. Привычный невроз возвращался, заполняя лёгкие колючими пузырями.
— Тебе хочется возвращаться к этому человеку? — тихо предположил Минхо.
Хёнджин кивнул.
— А прикасаться — хочется? Когда ты касаешься его, или он тебя?
Пальцы бессознательно потянулись к локтю, откуда Намджун начал утром исцеляющую терапию.
— Ты ждёшь этих встреч?
Хёнджин так боялся поначалу, что Намджун сделает то, за что платил, а теперь Пак Чимин думал, что они по-настоящему встречаются.
Намджун сказал: «Правда», — и даже Хёнджин поверил ему.
— Я сохраню твой секрет, — пообещал Минхо. — Но будь осторожен.
***
О своём унизительном статусе Хёнджин подзабыл, благодаря хорошему отношению Намджуна и влюблённости. Он стал рассеяннее, витал в облаках и собирался только на тренировках. Компания обязала заниматься благотворительностью. За маской и кепкой прятались истинные эмоции. Требовалось время, чтобы привыкнуть к новой работе, сменив сцену и софиты на куда более приземлённые вещи.
Раньше Хёнджин волновался, а теперь ждал, когда Намджун найдёт для него свободное время. Если каждая встреча с Хёнджином стоила Намджуну как первая, то страшно подумать, сколько денег он потратил на их свидания.
— Не беспокойся об этом, — сказал Намджун.
Но как не беспокоиться, если этих денег хватило бы, чтобы купить ещё одну квартиру, пусть и попроще той, в которой жил Намджун? Хёнджин плохо разбирался в инвестициях, но даже он понимал, как дорого обходился Намджуну.
Разве он стоил… так много?
Они приехали в загородный дом посреди недели, устроив внеплановые выходные. Мони носился по заднему двору, Хёнджин расстегнул куртку — пока не стемнело и припекало весеннее солнце, на улице сохранялась комфортная температура.
Намджун оставил их с Мони снаружи, а сам забаррикадировался в студии внутри дома, чтобы доработать песню. Хоть Хёнджину и было безумно интересно, что пишет Намджун, он не совал нос не в своё дело.
— Ты услышишь первым, — пообещал тот.
Хёнджин кидал то короткую палку, то потрёпанный мяч. Мони носился по всему двору, и только через час активных игр умотался настолько, что плюхнулся прямо на веранде, всем своим видом демонстрируя усталость.
После обеда Намджун вышел из студии и предложил покататься на велосипедах. Хёнджин следовал за ним, крутя педали. На пригорке, откуда открывался вид на посёлок, они затормозили, чтобы попить воды.
— Я закончил, — вдруг сказал Намджун и протянул телефон, нажав на плей.
Поднеся к уху, Хёнджин слушал новую песню, поглядывая то на Намджуна, то вдаль.
Если поначалу тема показалась странной и необычной, то с каждой секундой Хёнджин проникался и голосом, и смыслом, что прятался между строк. Намджун мог позвать в студию, но предпочёл сначала дать прочувствовать ту самую атмосферу танцующего с ветром.
— Ты поэтому катаешься на велосипеде? — негромко уточнил он, когда слова и мелодия стихли.
Намджун взял протянутый телефон и сунул в карман.
Лёгкий мотив и глубина текста навеяли тоску.
— Не думал, что таким как ты, бывает грустно, — выдал Хёнджин, вызвав улыбку на лице Намджуна.
— Всем бывает грустно.
— Но у тебя ведь всё есть. Ты добился, чего хотел, вы — первые. Лучшие. Что ещё надо?
Намджун молчал, смотря вдаль. Хёнджин уже и не надеялся услышать ответ, как вдруг тот заговорил:
— Иногда надо побыть наедине с собой, чтобы навести порядок. Популярность — это ещё и про ответственность. Когда ты гонишься за ней, то не понимаешь, что потом можешь пожалеть. У тебя есть деньги, слава, тебя вроде как любят и восхваляют фанаты, но они привыкли видеть тебя идеальным, а ты всего лишь человек. Это бремя.
Как бременем могло быть то, к чему стремились все трейни? Разве они не следовали за мечтой, трудясь изо дня в день? Ведь Намджун прошёл тот же путь!
— Ты… жалеешь? — уточнил Хёнджин, совсем ничего не понимая.
— Нет. Я всего лишь люблю кататься на велике, — заметив его недоумение, Намджун улыбнулся и предложил вернуться обратно.
Всю дорогу назад Хёнджин пытался расшифровать, что же значили слова Намджуна, но тщетно. Порой, чтобы понять другого человека, нужно пройти той же самой дорогой. Хёнджин же пока находился в самом начале пути.
Дома они поужинали едой, привезённой из Сеула. После микроволновки не так вкусно, как с пылу-жару, но лучше, чем ничего.
Хёнджин устроился с Мони в гостиной и задремал на диване под американскую комедию. Намджун разбудил, когда стемнело.
— Перебирайся в спальню, — предложил он.
— Не хочу, — проворчал Хёнджин, не разлепляя глаз.
Уткнувшись носом в плечо Намджуна, присевшего на корточки, он потянул того за руку на себя:
— Ложись тоже.
Над ухом раздался смешок.
— Мы не поместимся.
— Чуть-чуть поваляемся, и пойдём, — настаивал Хёнджин. — Пожалуйста.
Или Намджун не хотел спорить, или волшебное слово подействовало. Он лёг рядом, повернувшись на бок — лицом к Хёнджину, который тут же прильнул к широкой груди, задышав свежим запахом одеколона.