— Пора возвращаться.
Хенджин не ослышался? Чан что, ходил к руководству? Разве так можно было?
— Разнесем всех в пух и прах, — усмехнулся Чан, притянув Хёнджина в объятия.
На фоне загудели:
— Ура!
— Круто!
— Наконец!
Их облепили со всех сторон, так что в лёгких быстро кончился воздух, и Хёнджин чуть не задохнулся от проявлений крепкой чужой любви.
Кажется, ребята знали чуть больше. Неужели бан закончился?
— Нас ждёт альбом, — подтвердил Чан. — Пришло время пошуметь*.
Комментарий к Часть 7
* - пошуметь
Последний альбом Stray Kids называется Noisy, в переводе шумный/шумливый/галдящий
========== Часть 8 ==========
Хёнджину предложили выбрать музыку и поставить под неё танец, чтобы эффектно и красиво заявить о себе после длительного перерыва. Перебирая множество композиций, он совсем случайно наткнулся на песню, под которую уже танцевал однажды.
Дрожь пробрала до самых костей, а воспоминания закружились, возвращая в недалекое прошлое.
Он услышал, как скрипит под колёсами велосипеда гравий. Почувствовал, как Мони тыкается мокрым носом в ладони, радостно подпрыгивая, а по всему первому этажу разносится запах подгоревшей яичницы — Намджун пытался приготовить завтрак.
Заигравшись с огнём, Хёнджин выбрался из пламени целым и невредимым — снаружи. О невидимых глазу ожогах он никому не рассказывал, делая вид, что ничего серьёзного не случилось. Если начать концентрироваться на боли и стыдиться того, что было, паранойя сожрала бы изнутри, а Хёнджину нужно было трудиться в два, в три раза больше, чем раньше, чтобы порадовать стэй и не подвести ребят.
Он не знал, что Чан обсуждал с руководством, и с кем именно разговаривал, но уже на следующий день менеджер вызвал Хёнджина на ковёр и как ни в чем не бывало ознакомил со стратегией, по которой ему предстояло возвратиться в основной состав группы.
Менеджер ни словом не обмолвился о деятельности, которой Хенджину пришлось заниматься, ничего не сказал про Намджуна, хотя был в курсе всех встреч, ведь за каждую компании перечислялись огромные деньги. Он только напомнил, что Хёнджин подписывал контракт о неразглашении, и в случае утечки информации платить неустойку придётся из собственного кармана.
Да и кто бы поверил, что Ким Намджун, на чьей репутации не было ни единого пятнышка, покупал мальчика для личных встреч?
Это было так странно: больше ста дней находиться в тени, а после делать вид, что ничего не случилось.
Теперь Хёнджин редко оставался в одиночестве. Чан или Феликс всегда оказывались рядом, и только в тренировочном зале Хёнджин мог побыть наедине со своими мыслями. Постоянная опека не злила. Может, Хёнджин повзрослел и научился принимать заботу, а может ему не хватало одного конкретного человека, поэтому он радовался, когда забывался в компании тех, кто был близок.
Наверное, Хёнджин бы позвонил Намджуну.
Он бы абсолютно точно попытался связаться с Намджуном, чтобы поставить финальную точку.
Если бы не потерял телефон!
Когда ребята покинули его к вечеру того самого дня, Хёнджин перерыл всю комнату и перетряс одежду, которую носил, но подаренный Намджуном телефон так и не нашёл. Он точно помнил, что сел в такси с ним, а потом тот исчез. Как будто Ким Намджуна никогда не было в жизни Хёнджина, он придумал странный сон, в котором лидер BTS играл роль его парня.
Но они встречались! Намджун сам сказал, и Чимин тоже поверил, что они вместе, а потом… потом Намджун не захотел с ним спать, Хёнджин сбежал и потерял телефон — единственную вещь, которая могла связать их без посторонней помощи.
Минхо правильно заметил: бестолочь. Почему он не додумался продублировать номер? На всякий случай!
Поначалу Хёнджин тосковал, сердце болело из-за гремучей смеси стыда, тоски и обиды. Вскоре горький коктейль сменился раздражением, а потом чувства поутихли, и Хёнджин сконцентрировался на танцах и песне из нового альбома. Чан написал музыку, вместе они придумали текст, и Хёнджин поставил хореографию, выстроив в голове образы. Ему впервые позволили выбирать, что и как он хочет получить в готовом варианте.
Все свои эмоции он прогонял через танцы: если страдать, то с пользой для творчества.
Удивительно, но Чан не стал менять движения, согласившись с двумя предложенными вариантами: первым — для видео эпичного возвращения Хёнджина, и вторым — их дуэтной песней из нового альбома.
Хёнджин не закрывался, не замыкался в себе, но и быть открытым как раньше не получалось.
Последние танцы полностью отражали внутреннее состояние души. Чан помог разобраться с переводом с английского.
Доработав движения под чужую музыку, Хёнджин показал финальный вариант, который собирался исполнять на камеру. Он так хорошо слышал мелодию, интуитивно полагаясь на слова и мотив, что попал в смысл — судя по реакции Чана.
Тот замер, приоткрыв рот, а когда Хёнджин сделал звук тише и повернулся уточнить, нормально ли получилось, Чан потрясено выдохнул и спрятал лицо в ладонях.
— Хёнджини, прости…
Реакция удивила.
— За что?
Чан рванул вперёд, обнял, прижав к себе. Хёнджин больно стукнулся носом о мощное плечо и поморщился.
— Я должен был догадаться раньше. Должен был сделать что-то, чтобы помочь тебе… я…
— Хён, — мягко окликнул Хёнджин.
Он не искал виноватых, события уже случились, и прошлого не поменять. Проще было принять его и идти дальше, выкинув из головы Намджуна, и то, как он прикасался к Хёнджину, и как они валялись в кровати, чередуя жаркие поцелуи с более откровенными ласками…
Хёнджин тряхнул головой, отгоняя непрошеные мысли. Он так привык к контакту, которого никогда раньше не испытывал, что лишившись его, скучал в два раза сильнее.
— Это просто танец, — попытался пошутить Хёнджин. — Я хочу сделать его крутым, чтобы все запомнили.
И чтобы один конкретный человек увидел и осознал, чего лишился.
Чан промолчал, отступив назад. К сожалению, Хёнджин не мог забраться в его голову и дать установку: не грузись. Он вернулся к аппаратуре, снова поставил песню на плей и, повернувшись к зеркалам, продолжил оттачивать движения.
Не только Сэму Тиннезу всегда нравилось играть с огнём.
Хёнджин больше не стеснялся быть собой: откровенно позировал, выгибался, соблазнял каждым шагом, прикосновением пальцев к коже, мазком по губам, приоткрытым ртом, томным взглядом из-под ресниц.
Он представлял, что Намджун рядом — смотрит, видит — каким он стал, каким может быть.
— Завтра не опаздывай, — напомнил Чан, возвратив в реальность.
Команда уже подготовила локацию, оставалось сделать финальный прогон и отснять материал.
— Хорошо.
— Я забыл, — окликнул Чан, застыв в дверном проеме.
Обернувшись, Хёнджин пропустил вступление.
— Ты выронил в студии, — Чан вытащил из кармана телефон, и Хёнджин затаил дыхание, рассматривая белую панель с надкусанным яблоком и потухший экран.
— Разрядился, — Чан неловко пожал плечами. — Я даже не заметил, пока уборщица не обнаружила.
Взяв телефон, Хёнджин сжал его в ладони, и улыбнулся:
— Спасибо.
Больших усилий стоило удержаться на месте, не сорвавшись в ту же секунду в комнату, чтобы поставить подаренный Намджуном телефон на зарядку.
Сначала нужно было закончить тренировку, потом Хёнджин решит, что делать.
Он придумал отмазку и придерживался ее, пока за окнами не стемнело. Чан ушел писать музыку, а Хёнджин строил планы, вытачивая движения своего самого яркого танца.
Позвонить ли Намджуну? Написать?
Хёнджин специально отсрочивал момент, ведь у неизвестности могло быть несколько исходов.
После тренировки он очень долго принимал душ, переодевался и укладывался в постель, проглядывая на телефон, стоявший на зарядке.