– А вдруг они не вернутся? – неожиданно нарушила молчание Надя Колышева.
Двенадцать пар глаз мгновенно уставились на нее.
Осуждающе, испуганно, снисходительно.
– Да я просто так в общем-то… Предположила.
– Хорошо хоть мы не забрались в зону, где ночь полярная, – пробормотал Петька Зайбеш, глядя в антрацитовую тьму за покрытым узорами окном.
– То, что она обыкновенная, тебя сильно утешает? – буркнул Мишка. – Замерзнем здесь к едрене фене. Вадик, включи мотор, а то уже ноги сводит.
– Не время. Только двадцать минут назад заводили.
Мишка вздохнул и плотнее прижался к Светке Пчелиной. Девушка посапывала, умудрившись задремать от усталости даже в такой холод.
– Покурим? – предложил Сашко Петьке.
– Угу. Пошли. Вадим, открой дверь на секунду.
– И так дубак, а вы еще в салон воздух пускаете, – проворчал Гинзбург, но повернул ручку.
Петька с Сашко, покрякивая от хлынувшего в лицо мороза, спрыгнули на снег. Двери за ними со скрипом захлопнулись. Ропотюк достал сигареты, одной угостил Зайбеша и закурил сам.
– Градусов двадцать? – предположил Петька, ежась.
– Да. Уже четыре часа их нет. Хоть бы позвонили…
– Ну, мало ли. Мобильники разрядиться могли. Они же на звонки не отвечают.
– Не отвечают. Половили, блин, рыбку.
– Что делать-то будем, если через час не вернутся?
– Надо подумать. Михаил еще паникует по поводу и без.
Сашко переступил с ноги на ногу и запустил окурок в сугроб, собираясь возвращаться в автобус. И вдруг замер, уставившись куда-то вверх. Петька проследил за его взглядом и тоже обомлел.
На небе, над чернильной кромкой леса, едва заметно светилась дуга. Она была похожа на радугу, только гораздо более крутая и однородного матово-желтого цвета.
– Скорее идите все сюда, – стукнув в стекло, крикнул Петька. – Полярное сияние! Да скорее же вы!
Двери с еще более заунывным скрипом распахнулись, и ребята посыпались из автобуса на утоптанную в снегу площадку.
– Ух ты! – воскликнула Машуня, задирая голову. – Никогда не видела такой красоты!
– Что-то не нахожу я в этом тлеющем кольце особой прелести, – привычно возразил Мишка, беря Светку Пчелину за руку. – Будто призрачный шар какой-то…
Свечение визуально казалось близким. Создавалось ощущение, что оно нависает над застрявшими в поле студентами.
– Смотри-ка, Сашко… – Петька прищурился. – А тебе не кажется, что оно стало ярче?
Сашко промолчал. Он выглядел озадаченным и слегка напуганным.
– Точно! – тыча пальцем в небо, крикнул Вадик. – Сильнее становится.
Дуга буквально в считанные минуты еще круче изогнулась и теперь напоминала практически правильное кольцо диаметром метров пятьсот. Интенсивность свечения действительно ощутимо возросла. Теперь студенты уже могли различить на снегу собственную тень.
– Облаков нет. – Петька жестом попросил у Ропотюка вторую сигарету и закурил.
– И что? – почему-то шепотом спросила Надя Колышева.
– Ночь ясная, посмотрите вокруг. А внутри кольца этого… звезд не видно.
Наступила тишина, нарушаемая лишь поскрипыванием снега под подошвами. Ребята даже забыли про холод и открытые двери автобуса – нечто пугающее было в этом сиянии. За последнюю минуту оно стало еще более ярким, края желтого кольца приобрели красноватый оттенок.
Мишка расстегнул куртку.
– Замерзнешь, – машинально одернула его Светка Пчелина, не отрывая взгляда от дуги.
– Да не холодно же, – расхрабрившись, откликнулся Петька и тоже расстегнул молнию на дубленке.
– А ведь и правда… – прошептала Надя, – стало теплее. Неужели не чувствуете?
Ребята сняли перчатки, кое-кто даже шапку стянул. Температура стремительно повышалась – навскидку уже было около нуля.
– Мне страшно, – озвучила наконец общую мысль Машуня, прижавшись к плечу Сашко. – Какое-то странное полярное сияние… Разве от них становится теплее?
– Куда ты нас завел, зараза? – дрожащим голосом сказал Мишка. Парень был на грани серьезной истерики. – Ропотюк, что это за дрянь?
Дуга окончательно превратилась в кольцо, стал заметен даже нижний край. А внутри и впрямь не было видно звезд, будто это был гигантский шар, светящийся по кромке. От него уже явственно веяло теплом. Сашко провел по бледному лицу руками, словно сбрасывая невидимый морок, и проговорил:
– В этих широтах не бывает полярных сияний. Мы слабенькое сияние, а потом сильнейшее непродолжительное находимся гораздо южнее шестьдесят седьмой параллели.
Третья сигарета повисла у Петьки на губе и обожгла подбородок. Он зашипел от боли, выплюнул окурок и захлопнул челюсть. Свет от кольца уже превратил ночь в подобие пасмурного дня. – Смотрите, – еле слышно произнесла Надя, инстинктивно пятясь назад, – впереди снег тает…