- Это все? – спросил Джуки после некоторого молчания.
- Да, - прошептала она, опустив голову и вытирая слезы с глаз.
Фараон привстал и медленно подошел к окну, рассеянно потирая рукой подбородок. Лаакона знала, что это признак крайней встревоженности Джуки.
Хранительница ждала, потупив взор, минуту, другую, пять минут, десять минут, но тишину никто не нарушал. Фараон продолжал обдумывать услышанное, стоя у окна и нервно потирая подбородок.
- Джуки, прошу тебя, хватит! - взмолилась, наконец, Лаакона, не выдержав столь долгой паузы. - Скажи уже, что должен.
- Мне нечего сказать, - вздохнул Фараон.
- Назначь нового Оракула и Султана, обвини в их смерти Крарэса, призови дополнительные силы магов из Царства и Султаната и объяви о…Грозовой Рокировке.
- Грозовая Рокировка вызывает у меня сомнение.
- Она необходима. Я совершила множество преступлений и заслужила свою участь. Более того, Джокер вернется за мной, когда восстановит силы. Я не должна быть к этому времени Хранительницей, и вообще кем бы то ни было в Федерации. Грозовая Рокировка – наш единственный шанс. Я передам свои силы новой Хранительнице и со спокойной душой отправлюсь на казнь.
- Ты оказалась обманутой тем, кто гораздо старше, сильнее, опытнее и умнее, чем мы все. Я не виню тебя за все твои скрытые деяния, т.к. я хорошо тебя знаю и верю, что они были совершены в попытке выбрать для нашего народа меньшее зло. Что касается измены, то хоть наш союз и был предначертан Луной, я всегда понимал, что возможно не заслуживаю столь прекрасную женщину, как ты. Ты – великая женщина, Лаакона, но ты все же женщина, а им свойственны слабости. И я понимал это, когда брал тебя в жены. Я давал клятву перед самой Луной заботиться о тебе и оберегать тебя. И сейчас, когда над тобой нависла самая грозная опасность из всех когда-либо угрожавших твоей жизни, когда Джокер собирает свои силы для ответного удара, я должен позаботиться о твоей защите, а не отправлять тебя на казнь.
Лаакона снова расплакалась. У нее не было сил, чтобы промолвить хоть слово в ответ, и, вероятно, она даже не знала тех слов, которыми можно было описать ее состояние. Благодарность, восторг, признательность, восхищение, умиление, любовь, - все это перемешалось в ней, вызвав новый поток слез. Только через несколько минут она смогла прийти в себя и проронить хоть слово.
- Джуки, мой милый Джуки, я не знаю, как передать тебе все, что я сейчас испытываю. Ты – истинный Фараон, благороднейший из всех логистран, и это я недостойна тебя. Но ты не сможешь защитить меня, Любимый, как бы ты ни старался. Я не должна оставаться Хранительницей, и если ты не отправишь меня на казнь, то мне лучше просто уйти и всегда держаться подальше от Федерации.
- Но тогда он найдет тебя и уничтожит, тем более ты уже будешь без сил. Я не могу этого допустить.
- Ты должен это допустить, Любимый, иначе пострадают все, а не только я. Прошу тебя, отправь меня в изгнание после Рокировки. Я не хочу, чтобы кто-то еще пострадал. Умоляю тебя!
Джуки, молча, смотрел на плачущую женщину, которую он успел полюбить всем сердцем, и понимал, что у него нет другого выхода. Долг требовал от него поступить так, как говорит Лаакона. Он – Фараон, и не должен руководствоваться велениями сердца, если это угрожает жизням его подданных.
- Хорошо, так тому и быть. Надеюсь, Луна защитит тебя, раз уж я не смог, - горько произнес Джуки.
- Не надо, Джуки, не говори так. Я благодарна тебе за все, что ты для меня сделал и делаешь. Даже сейчас, вопреки своей воле, ты поступаешь как настоящий Фараон. Поэтому ты выше нас всех, но не поэтому я тебя люблю. Ты – самый достойный мужчина из всех, кого я знаю, и я буду вечно хранить воспоминания о тебе, как о лучшем периоде в моей жизни. Поверь, мне уже неважно умру я или буду жить дальше, если в моей жизни не будет тебя. Лишь об одном тебя прошу – не ищи меня, не скорби обо мне, будь счастлив с другой Хранительницей.
- Ты…просишь о невозможном, - с комком в горле ответил Джуки.
Лаакона подошла к мужчине и нежно провела его рукой по щеке: «Ты справишься, Любимый, я знаю. Ты сильнее меня».