— Покажите, что вы сделали? График не срываете? Уложитесь в назначенные сроки?
— Пока, товарищ маршал, идем по графику, — ответил начальник участка. — Думаю, объект сдадим в срок. Люди работают хорошо, стройматериалами мы обеспечены.
— Хорошо! Покажите, где у вас готовят бетон? Какой марки цемент используете?
— Разрешите, товарищ маршал, я покажу вам нашу смесительную установку, — предложил инженер Камаев. — Только у нас здесь всюду цемент, легко запачкать одежду. Может, вам дать спецовку?
— Не беспокойтесь, подполковник. В машине у меня имеется запасной мундир. Цемент — не краска, не пристанет. Ведите меня к установке. Говорят, лучше один раз увидеть самому, чем сто раз услышать от других. Меня интересует, подполковник, технология приготовления бетона.
Следуя за офицерами, маршал шел все выше и выше, пока не достиг установки. Здесь он внимательно выслушал пояснения бетонщиков, затем спустился вниз. Не спеша снял китель, отряхнул его, снова надел. Взглянув на сопровождающего офицера, Камаева, заметил: «А вы говорили — запачкаюсь. На войне не такое случалось! Бывало, в грязь падали! Цемент — хлеб стройки. С цементом мы становимся крепче».
Уезжая с объекта, маршал поблагодарил строителей за работу, пожелал новых успехов, просил держать его в курсе всех дел на стройке.
Потом, спустя несколько дней, полковник Шатров встретил подполковника-инженера Камаева и сказал ему:
— За свою службу в армии я видел много больших военных начальников. Но такого скромного, как маршал Малиновский, встретил впервые. Редкостный человек!
СМЕЛОГО ПУЛЯ БОИТСЯ
Советские танкисты поддерживали действия стрелкового полка в районе Пэрк-Ярви и, выполнив боевую задачу, должны были выдвинуться на другой рубеж. Местность в этих краях сильно заболочена. Единственная гатевая дорога, связывающая наши действующие части с тылом, на протяжении двух километров находилась под фланговым ружейно-пулеметным огнем врага.
Как быть? Выход один — танкам продолжать движение по гатевой дороге. Рискованно это? Конечно! Но боевой приказ должен быть выполнен.
Взревели двигатели, бронированные машины устремились к намеченному рубежу. Фашисты не замедлили открыть по ним огонь. Но, заметив следовавшую за ними автомашину, они, видимо, решили сначала уничтожить ее. Ехал в ней командир танковой части Людвиг Иванович Курист. Вот он вышел из машины, осмотрелся по сторонам, резко взмахнул рукой, дескать, двум смертям не бывать, одной не миновать. И на виду у бойцов, оборонявших этот участок фронта, прошел, как ни в чем не бывало, весь остаток гатевой дороги. Гитлеровцы, пораженные невиданной дерзостью танкиста, неожиданно прекратили огонь. Советский воин, презирающий смерть, шел и шел вперед. «Погибнет человек ни за что», — ахнули солдаты и крикнули ему: «Ло-жи-сь!». Но он их не слышал. Он знал одно — надо идти.
Когда Людвиг Иванович достиг своей цели, генерал Лавринович, наблюдавший за ним, вытер пот с лица: «Вот уже сутки, как невозможно по дороге ни проехать, ни пройти, а Курист ходит и хоть бы что… Вот уж поистине — безумство храбрых!..»
Стоило ли командиру танковой части рисковать жизнью? Да, в данной обстановке это вызывалось необходимостью. Нужно было во что бы то ни стало пробиться к своим, увлечь за собой бойцов. И Курист своей цели достиг. Он, можно сказать, прошел сквозь огонь. После этого наши войска смело ринулись на врага, вынудили его отступить. В этом проявилась великая сила личного примера командира.
В другом бою под городом Валки Курист и подполковник Калиниченко следовали в машине за танками, которые продвинулись вперед. Неожиданно из засады машина была обстреляна врагом. Увеличить скорость, выйти из-под огня не удалось: машина забуксовала.
— Хана нам, — посетовал Калиниченко.
— Что?! — улыбнулся Курист. — Прикройте меня огнем: попытаюсь прорваться к своим.
Он встал и короткими, стремительными перебежками стал продвигаться вперед. Вдруг он упал. Гитлеровцы посчитали его убитым, на некоторое время прекратили стрельбу. Прошло несколько секунд, и Курист, как ни в чем не бывало, вскочил, побежал к своим танкистам, которые к этому времени выдвинулись на восточную окраину города Валки. Фашисты снова открыли по смельчаку огонь, но поздно. Не зря, видно, говорится: смелого пуля боится, смелого штык не берет!
…В мае 1943 года жена Куриста Елена Михайловна получила из действующей армии извещение, где сообщалось, что ее муж погиб смертью храбрых. Но она не поверила этому. Шли недели, месяцы, а Елена Михайловна все ждала весточки от мужа. Она по-прежнему выходила встречать почтальона, надеясь, что когда-нибудь принесут ей долгожданное письмо. В такие дни Елена Михайловна невольно вспоминала свою жизнь, первые встречи с Людвигом. Соседки Елены Михайловны старались утешить женщину: «Все случается на войне, Михайловна. Не убивайся, видно, наша доля такая». На это Елена Михайловна, смахнув слезу, отвечала: «Не верю я этому извещению. Чует мое сердце — Людвиг жив! Мы ведь с ним не простились навсегда».