- Смотри, смотри, как живой смотрит, - громко проговорил он.
- Точно! - подтвердил Вотяков.
Оба засмеялись.
И, несмотря на недовольство вождя, чехол сняли с картины, положили его на грязный пол, на него лицевой стороной аккуратно положили полотнище. Александр Александрович разложил прихваченные с собой инструменты, и благодаря его сноровке, - Зуев ему ассистировал, - холст был быстро снят с подрамника, и затем портрет великого вождя с треском разлетелся на две равные половины. Ось прошла аккуратно: по причёске, по многоуважаемому лицу, по рубашке с галстуком, и кончалась в модном на тот период пиджаке. Феде досталась половина, где на пиджаке красовались пять звёзд Героев Советского Союза, Александру Александровичу - другая, менее эффектная.
- У меня лучше! - говорил довольный Зуев, рассматривая красные звёзды.
Александр Александрович не возражал.
Свернув добычу в трубочку, возвращались также, как и пришли - кулуарами и задними переходами. И в мастерской, засунув портрет, вернее, то, что от него осталось, подальше от чужих глаз, довольные и счастливые своей проделкой, они устроили празднество. Вотяков выделил деньги, Федя побежал в магазин за пирожками и сахаром, и, швыркая горячий чай, заедая его свежими продуктами, они счастливо улыбались, вспоминая содеянное.
На этом история не закончилась, она только началась!
Как уже было сказано, третьим "жителем" мастерской являлся актёр Захар Антонович Абдулов - талант и красавец, настоящий друг и помощник во всех делах. Он хорошо понимал художников, знал, что те нуждаются в деньгах (а кто в них не нуждается!), и изредка для поддержания их финансовой состоятельности приводил клиентов - богатых знакомых, которые могли купить картины.
То время было странным временем, всё было перепутано: бандиты, милиция, простой народ жили рука об руку, все знали, кто, чем занимается, и никто не чурался друг друга, так как все вышли "из одного теста" (но часто невозможно было разобрать, кто есть кто). И в то время можно было сделать целое состояние за один сезон, а, иногда, и за одну хорошую сделку. Поэтому тот, кто имел большие деньги, - в основном это были бандиты или полубандиты, - считали предрассудительным делом считать их. Они даже любили проявлять своего рода благотворительность, меценатство - делали "ходки" в народ, в искусство, демонстрируя этим, что их головы заполнены не только денежными знаками, но и высшие проявления природы им тоже не чужды. "Мода - ветряная штука!", - сказал великий классик, и мы все ей подвластны. Подвластны ей оказались и любители отнимать и делить. Малиновый пиджак - вот что подарила им эта ветряная женщина, и те с удовольствием одели обновку. И это яркое одеяние, граничащее с безумством павлина в белых снегах России, был своего рода мандат в высшее общество, статус, печать, показывающая принадлежность к избранным людям.
Оказался такой человек и в окружении Захара Антоновича. Бывший одноклассник решил заняться "бизнесом" и надел малиновый пиджак. Его и пригласил к себе в мастерскую Абдулов.
К встрече важного гостя долго готовились: комната Геннадия Федоровича была общими силами чисто прибрана (как понимают уборку мужчины, то есть мусор и пыль разогнали по углам), со стола исчезли немытые стаканы и остатки еды, и его бугристую, когда то полированную, а теперь покрытую трещинами поверхность насухо вытерли. По стенам развесили картины, в том числе и Александра Александровича. Высоко под потолком ярко горела единственная лампа.
Если говорить о самих картинах, то они представляли странное зрелище. И Федя, и Вотяков не были классическими живописцами в том смысле, который вкладывает в это понятие обычный народ. Да, они тоже могли нарисовать красивый, всем понятный пейзаж, хороший, уютный дом, могли нарисовать и добрых, милых людей. Но их душа летала намного выше, чем традиционная живопись, они стремились к запредельному, показать, что стоит за живописью. И все настоящие профессионалы, видевшие их работы, высоко оценили их, и в один голос утверждали: их ожидает большое будущее. Именно эти, самые лучшие работы, которые со временем, по их мнению, могут составить славу российского, а возможно, и мирового искусства, и за которые со временем могут дать большие деньги, именно эти картины они и решили показать сегодня высокому гостю.
Гости - "малиновый пиджак" и Захар - запаздывали. У Александра Александровича на два часа дня был назначен разговор с режиссёром, и когда вышел срок, он встал и ушёл, оставив Федю одного. Тот, чтоб скоротать время, подошёл к окну.
В это время на входе в театр шла битва. В воскресенье, в неурочный час Альбина Михайловна - вахтёрша, та самая, которая не хотела давать ключ от чердака Александру Александровичу, увидев незнакомого, странно одетого человека, о приходе которого начальство не предупреждало, наотрез отказалась его впускать, грудью встала на защиту вверенного ей поста. И как не пытался её уговаривать Абдулов, говорил, что они пришли всего лишь на минуту - туда и обратно, и вернутся, потом поменял позицию: утверждал, что это наш будущий спонсор, и нехорошо не впускать меценатов, потом увещевал её в не добром отношении к людям, делал страшное лицо (делал страшное лицо и "малиновый пиджак"), но та не поддавалась ни на какие уловки и уговоры. Они не знали, что делать? С досады Захар плюнул, плюнул и "малиновый пиджак". Они вышли.
- Что теперь? - спросил гость.
- Пошли! - ответил тот, и недовольные, всё ещё находясь под впечатлением проигранной битвы, они начали обходить здание.
На противоположной от фасада стороне, рядом с входом в мастерскую художников, находился запасной выход. Рисуя декорации, те часто пользовались пахучими, вредными для здоровья химикалиями, и чтоб не отравиться, через запасной выход они выходили на улицу и глотали свежий воздух. А часто, когда позволяла погода, рисовали прямо на дворе. Поэтому ключ от двери с разрешения директора театра всегда находился у них. Зная это, Захар Антонович и повёл важного гостя к запасному выходу.
Погода, словно пытаясь загладить вину за недавнее ненастье, была тихой, кроткой и безветренней. Ярко светило солнце. Геннадий Фёдорович стоял у окна мастерской и любовался голыми ветками на фоне синего неба, жёлтыми листьями, которые ветер ещё не успел сорвать с деревьев. Увидев в окно идущих, он удивился, но тут же понял ситуация, быстро снял ключ, висевший на стене, и пошёл открывать дверь.