— Даже самому распоследнему конюху в Школе прекрасно известно, что уборку в этих покоях ты делаешь сама, — парировала выпад молодая волшебница. — Хотя лично я этого понять не могу.
Попечительница неспешно наполнила бокалы густым рубиновым вином и опустилась в глубокое кресло напротив гостьи.
Она была уже немолода, хотя заметить это было непросто. Человек малоопытный дал бы ей лет сорок. Более внимательный или обладающий отменным зрением накинул бы ещё лет пять-шесть, а знаток магии (учитывая положение, которое эта женщина занимала в обществе), уверенно приплюсовал бы к видимым годам ещё, по меньшей мере, столетие. Но внешнее впечатление было обманчивым, сейчас Попечительнице было немногим меньше шестидесяти — а моложавость была лишь свидетельством изрядных усилий, прилагаемых к сохранению красоты. Чуточку располневшая, но по-прежнему привлекательная фигура, не отмеченная сединой копна золотых волос, всё те же пронзительно-голубые глаза. Но уже тронуто чуть заметной сеточкой морщин лицо, уже не так стремительна походка… Годы берут своё — увы, никому не суждено остаться победителем в этой извечной женской битве.
— Я так рада видеть тебя, Таша! — Попечительница пригубила вино и вздохнула. — Попробуй, это… от него.
Леди Рейвен отпила глоток, зажмурилась, чувствуя, как божественный аромат проникает в каждую частичку тела. Вздохнула.
— Видит Эмиал, как же мне его не хватает…
— Как знатока вин? — не удержалась хозяйка. Затем посерьёзнела. — Таша, ну пора бы успокоиться. Я тоже любила Метиуса, но люди смертны, пусть они и великие маги. И уходят, рано или поздно.
— Мне почему-то кажется, — тихо прошептала волшебница, — что те, кто мне дорог, уходят слишком уж рано.
— Что-то с Ангером? — на лице Попечительницы мелькнул самый настоящий испуг.
— А? Нет, с ним всё хорошо.
— Не слышу уверенности, — взгляд сделался колючим, пробирающим до самой души.
— Устала я, — пробормотала леди Рейвен, любуясь алыми бликами, танцующими на резном хрустале. — Не от Ангера, ты не подумай, хотя, видит Эмиал, сорок лет — серьёзное испытание для любого, самого счастливого брака. Устала от праздности, как ни пафосно это звучит. Уже давно ничего не происходит, годы похожи один на другой, словно снежинки…
— Не бывает одинаковых снежинок, — резонно возразила собеседница.
— Угу… все они маленькие, белые и холодные. А разница лишь в нюансах, не более того. Я знаю, что ты хочешь сказать. Мол, твоя, Таша, жизнь наполнена приключениями, сражениями, путешествиями. Напомнишь про экспедицию на Зор, про охоту за пиратами Южного Креста, про исследования Пустоши. Да, было… но Зор мы облазили вдоль и поперек, а проникнуть в затопленную библиотеку так и не удалось. Пираты… где те пираты? Гавань Дес-Лат заполнена обломками кораблей, крепость разрушена, а у южных берегов уже год как не видели ни одного пиратского судна, и моряки Ордена лишь зря потребляют солонину, патрулируя эти воды. Инталия процветает, и я вместе с ней. Плесенью зарастаю.
— А чего бы тебе хотелось? — нахмурилась Попечительница. — Войны?
Некоторое время Таша молчала, словно и в самом деле обдумывая предложение, затем покачала головой.
— Нет, но… знаешь, как мне кажется, с уходом арГеммита Орден лишился не только лидера, он лишился зубов. Мы варимся каждый в своём котле. Алые, захапавшие себе, с легкой руки Ватере, практически все артефакты, найденные в Пустоши, с головой погрузились в изучение древнего знания, делиться которым они не намерены. Его покойное экс-величество Унгарт Седьмой оказался достаточно неосмотрителен, чтобы не пережить очередного покушения, и теперь уцелевшие противники нашей старой знакомой Диланы заняты не столько плетением заговоров против трона, сколько выяснением важнейшего вопроса современности — в чьих жилах больше королевской крови и кого можно назвать новым знаменем реставрации. Как им не надоело-то? Мало их Дилана на кол пересажала, ох, мало. Ульфандер Зоран, впавший в старческий маразм, продолжает муштровать клинья Индара, которые давно уж никому не нужны. Кинтара в очередной раз лелеет мечту о всемирном господстве… и ладно бы силой клинков, так нет же, южане предпочитают действовать золотом. Я не удивлюсь, если через полвека даже Орден, принимая хоть сколько-нибудь важное решение, будет предварительно выслушивать мнение Кинта Северного.