Плед в цветочек
Минут через сорок заныла рука. Ледоруб налился свинцовой тяжестью и уже не вгрызался энергичной мышью в скалу. Тимофей вздохнул. Говорила мама, болит рука - сиди дома, нет, собрался, полез наверх. Ох... Тренер тоже хорош: "Старайся и в следующий раз покоришь Эверест". Какой к черту Эверест, когда сил едва хватает на учебный подъем? Так или иначе, в бой уже ввязался, осталась одна дорога - вверх. А рука если отвалится, то ее даже замораживать не нужно будет, потом отогреют и пришьют.
Тимофей огляделся вокруг. Шмыгнул носом. Сопли и те затвердели. Далеко внизу блестела замершая гладь гигантского озера. Солнце нещадно светило с безоблачного голубого неба, а дыхание, казалось, падало вниз льдом сразу, как покидало тело. Набежавший ветерок гонял поземкой невесомый белый флер. Снега в этом году выпало немного и соседние горы выглядели оборванными сиротами, что пришли с праздника у богатых дальних родственников: они жались в кучку, стараясь сохранить остатки накопленного в гостях тепла.
Тимофей подтянулся на ледорубе в очередной раз, нащупал опору для ноги и перенес на нее вес. Затем снова и снова повторил одно и то же: махнул инструментом, вдавливая его в каменную твердь, приподнял свое тело в поисках выступа и опустил туда конечности. Добраться бы до тропинки, там будет легче.
Рука ныла нещадно. Утром Тимофею казалось, боль - лишь его воображение, а не обострившаяся старая травма, он думал, организму просто не хочется на соревнование, вот он и шалит дискомфортом в привычном месте. Кто кого обманул неясно, но с первых движений ледоруба стало понятно - с рукой творится что-то неладное. Сначала боль была резкой и острой, будто внутри кто-то стягивал нить в узел, а потом отступила, оставив после себя тихий стон потревоженной плоти.
Бросить бы все и пойти домой: к теплому пледу, горячему чаю и согревающему финалгону, но нельзя. Там, на соседней скале, разминается перед подъемом Славка - главный претендент на победу. Внизу, завернувшись в шарф и спрятав ладони в рукава куртки, пританцовывает и ждет Ирка, которая хоть и болеет за Тимофея, от внимания Станислава не откажется, а уж если он победит... Не видать тогда Тимохе Ирины как своих ушей. Придется обнимать теплый плед до конца жизни.
Тимофей собрал волю в кулак и снова заработал ледорубом. Раз-два-три, раз-два-три, раз-два - ритмично звучало в голове, пока он карабкался вверх. Кажется, скоро выход на тропинку. Осталось совсем чуть-чуть. Удар. Ледоруб застрял в скале. Тима подтянулся. Камень предательски выплюнул инструмент, и незадачливый претендент на победу чуть не упал. Но мастерство не пропьешь - ноги автоматически нащупали выступ и рука опять занесла ледоруб над скалой. "Давай-давай, не ленись!" - подбадривал Тимофей сам себя. Делал глубокий вдох и продолжал карабкаться.
Наконец, он подтянулся последний раз и вывалился на тропу. Как же хорошо! Он поднялся на ноги и пошел вверх по склону. Под ботинками хрустел, сверкал и рассыпался мукой снег, сверху слепило солнце, а ветер обжигал щеки. Он остановился посмотреть, что там внизу.
Ирку увидел сразу, ее красная куртка не оставляла ни малейшего шанса ошибиться. Девушка нахохлилась и скукожилась, но стояла, болела. Разве он мог ее подвести? Тренер в своем костюме цвета осенних листьев, отчаянно жестикулировал, намекая, не терять время на созерцание. Тимофей кивнул на автомате и пошел дальше.
Боль отпустила, и теперь ледоруб казался почти невесомым, Тимофей воображал себя железным дровосеком, который только что срубил большую сосну. Потом он вспомнил про Раскольникова и усмехнулся. Хорошо, что на вершине никаких старушек.
Увидев вдали вожделенный флаг, перешел на бег. Подскочил к нему и нажал кнопку на устройстве. Прибор замигал разноцветными лампочками, давая понять, что принял показания, задорно пикнул, выдавая итог. Тима присвистнул, когда высветилось время. Тут же снизу раздался ликующий крик тренера. Такой результат превзойти сложно. Все-таки надо будет подарить Славке плед, чтобы было что обнимать до конца жизни. В яркий наглый цветочек.
Конец