— Кто сказал, что я собираюсь взять твой номер? — говорю я самодовольно. — Похоже на то, что ты выдаешь желаемое за действительное, детка.
— О, боже. И ты гораздо более приставучий, чем я ожидала, — она проводит рукой по своим локонам, убирая их с лица, прежде чем отвернуться от меня. — Приятного тебе вечера, Кэти1.
Я быстро встаю, делая несколько шагов к ней. И когда девушка тянется к дверной ручке, я останавливаю ее, ударив рукой по двери.
Медленно повернувшись, она прижимается к двери.
— Что ты делаешь?
— Эддисон? — резко говорю я. — Да?
На мгновение убрав руку с двери, я стаскиваю рубашку через голову.
— Если хочешь, чтобы тебя трахнули как следует, обещаю, ты в нужном месте, — моя рука слегка обхватывает ее за шею. — Игра началась, детка. Я заставлю тебя увидеть звезды. Только надеюсь, что ты готова. Эта поездка может быть жесткой.
Крепко целуя, я поднимаю ее, вынуждая обхватывает ногами мою талию.
Я провожу нас до кровати, а затем срываю с нее джинсы и черные трусики. У нее такие изгибы — просто восхитительные.
Когда я наконец полностью стягиваю с нее джинсы, то целую внутреннюю часть бедра и смотрю на нее.
— Тебе не нужен хороший парень, Эддисон? Хорошо. Потому что в этой комнате его нет.
Потянувшись к рубашке, я разрываю ее пополам, оставляя клочья.
Ее рот открывается.
— Какого черта? Это была совершенно новая рубашка.
— А теперь она валяется на полу, — воркую я, расстегивая джинсы и позволяя им упасть на пол.
Она обхватывает руками живот, словно пытаясь прикрыться, но я отпихиваю их.
— Не прикрывай это гребаное произведение искусства, — рычу я. — Позволь рассмотреть каждый сантиметр твоего тела.
С неохотой она повинуется, хотя по выражению паники на лице могу предположить, что ей не по себе.
Снимая боксеры, я замечаю, как расширяются ее глаза, когда Эддисон видит мой член. Беспокойство, кажется, исчезает, когда она извивается подо мной в отчаянии.
— Осторожнее с желаниями, детка, — я несколько раз провожу рукой по члену. — Потому что теперь ты можешь получить все. Каждый гребаный сантиметр.
Когда она сглатывает, я наблюдаю, как поднимается и опускается ее грудь. Теперь девушка нервничает. Сомневается в решении уговорить меня на секс на одну ночь.
— Разговоры звучат не так уж плохо, правда? — подмигиваю ей.
Она смотрит на меня, а затем протягивает руку и отталкивает мою от члена.
— Никаких разговоров, если они не грязные.
Обхватив пальцами член, Эддисон скользит рукой вперед-назад, облизывая губы.
Потянувшись к ней, я расстегиваю лифчик. Вид ее груди возбуждает еще сильнее.
Проводя рукой по ее бедру, я не останавливаюсь, пока не добираюсь до ног. Просунув палец, а затем два внутрь, я стону:
— Такая чертовски тугая.
Вид Эддисон подо мной, ее раздвинутые ноги, рука, дрочащая мне, — это слишком сексуально. И я трахаю ее пальцами еще немного, пока не теряю терпение. Отступив назад, я беру со стола презерватив и разрываю его, прежде чем надеть на себя.
Я переползаю на нее, целую грудь и шею, прежде чем головка члена медленно проникает внутрь.
Постепенно я даю то, что она искала на вечеринке. Ногти впиваются в мою спину, давая понять, что ей ох как хорошо. Но по мере того как я вхожу и выхожу из нее, шипение переходит в стоны.
— О мой... Боже, — хнычет она. — О... мой... Бог.
— Правильно, грязная чертова девчонка. Это то, чего ты хотела, не так ли? — на не отвечает, поэтому я прекращаю трахать ее и хватаю за запястья. — Скажи это, дорогая. Ты хотела меня из-за члена, не так ли, Эддисон? Хотела оседлать мой член. Ты пришла на вечеринку именно за этим.
— Да, — хнычет она. — Да, хотела.
Я снова начинаю двигаться. Звуки моих яиц, шлепающихся о ее пухлую попку, и сладкие, тихие стоны заполняют спальню, заглушая шум вечеринки внизу. Когда ее рука тянется к моим яйцам, я чуть не теряю сознание.
Быстро вытащив член из ее киски, пока не кончил и не опозорился, я переворачиваю ее на спину и притягиваю к себе.
— Покажи, зачем ты сюда пришла, грязная девчонка. Используй меня, чтобы получить желаемое, — я обхватываю ее талию, приподнимая. — Ты должна кончить так сильно, чтобы это помогло продержаться весь гребаный год. Впереди долгий путь. Думаю, тебе лучше покататься на мне по полной.
Я могу вести себя как собака, но кости мне точно не нравятся. У нее есть изгибы во всех нужных местах. Ее тело мягкое, а не костлявое и жесткое.
Схватив за бедра, я насаживаю ее на свой ноющий член, заполняя каждую унцию.
Когда она начинает двигаться, а эти сиськи подпрыгивать... блять, я просто охреневаю.
Она скачет на мне так, будто от этого зависит вся гребаная ночь. Будто Эддисон долгое время гналась за кайфом и не остановится, пока не получит то, что нужно. Ее руки хватают меня за бедра, когда она откидывает голову назад. Ей все равно, близко я или нет. Она жадная. И это чертовски сексуально.
Я чувствую, как ее киска начинает сжиматься, глаза Эддисон закрываются, а из горла вырывается стон. Движения начинают замедляться, и в конце концов она вздрагивает.
Я обхватываю ее за талию, раскачивая взад-вперед на члене, кончая в презерватив.
Когда ее глаза наконец открываются, Эддисон смотрит на меня сверху вниз, а затем сползает с кровати.
Натянув трусики и джинсы, она быстро застегивает лифчик. Схватив с пола порванную рубашку, девушка хмуро смотрит на обрывки ткани, а затем подходит к моему комоду.
Она открывает верхний ящик и роется в моих вещах, прежде чем вытащить рубашку. Подняв ее, она смотрит на меня.
— Рубашка за рубашку. Надеюсь, ты не слишком привязан к ней.
Встав, я снимаю презерватив, выбрасываю его в мусорку и пожимаю плечами.
— Справедливость есть справедливость, я полагаю.
Натянув рубашку на тело, она хмурится, заметив, что та доходит до колен.
Взяв резинку с запястья, Эддисон завязывает ее чуть выше талии.
— Вот так. Как новенькая.
Ее щеки все еще раскрасневшиеся, а белокурые локоны запутанные.
— Ну, спасибо. За... услугу? Неважно, — она хмурится. — В любом случае, мне это было очень нужно, но теперь... я собираюсь пойти домой.
Я смотрю на это создание в полном восторге.
Что это вообще за дерьмо?
Я, конечно, сплю с кем попало. Но никогда не выгоню девушку из своей постели. Более того, я не возражаю, если они еще какое-то время побудут рядом. То есть, черт возьми, это обычно приводит ко второму раунду. А второй раунд почти всегда более веселый, потому что к тому времени мы уже лучше знаем тело друг друга.
— Мне было очень приятно, Эддисон. Могу называть тебя Эдди? — я ухмыляюсь, складывая руки за головой. — И, может быть, в следующий раз, когда захочется грязного оргазма, ты вспомнишь, где меня найти?