Удивительно, но на самом деле это была идея отца, чтобы он остался у нас, пока выздоравливает. С условием, что будет жить в комнате... на другом конце дома. Это имело больше всего смысла, потому что квартира с Линком и Броуди находится на втором этаже, а наш дом одноэтажный. Его мама и папа очень хотели, чтобы он какое-то время оставался дома, но Кэм стремился в Брукс. Несмотря на то что хоккейный сезон физически окончен, он хочет быть мысленно и эмоционально рядом с командой.
Я постаралась сделать комнату максимально уютной. Принесла постеры и картинки из его комнаты в квартире и несколькими совместными фотографиями, которые сделали до того, как я совершила величайшую ошибку в своей жизни.
Странно видеть его в таком состоянии. Человек, который обычно поднимает меня сильными руками и катается по льду, еще несколько недель будет прикован к инвалидной коляске. Я знаю, что он обескуражен, но справляется.
Человек, который держал нас в заложниках, мертв. Окно было разбито, и у полиции появился четкий вид на него. После того как наркоман выстрелил в Кэма, они приняли решение убить его, прежде чем тот успеет причинить вред кому-либо еще. Часть меня благодарна. Если бы он был жив и в сидел тюрьме, я бы знала, что однажды он выйдет. И страх перед этим только все усугубил бы.
Я слышу стук в дверь и вижу маму в дверном проеме.
— Готова? Он выйдет с минуты на минуту, — она улыбается. — Кэм наверняка захочет, чтобы его девочки были рядом, когда покинет это место.
Я еще раз оглядываюсь и киваю.
— Никогда и ни к чему не была настолько готова. Поехали.
— Черт, может, чаще стоит прыгать в окна заправок и получать выстрелы, — ухмыляется Кэм, глядя на вереницу медсестер и врачей, которые хлопают в ладоши, пока отец подталкивает его к выходу. — Чувствую себя чертовой знаменитостью.
— Я все еще жду, когда ты поправишься, чтобы надрать задницу и отправить сюда снова за то, что отнял столько лет моей жизни, придурок, — шутит его отец. — Ты доказал свою точку зрения, Кэм. Ты храбрый. А теперь прекрати.
— Да, хватит шутить, — соглашаюсь я, бросая на него свирепый взгляд. — Иначе я сама надеру тебе задницу.
— Звучит многообещающе, — Кэм подмигивает. — Попробуем прямо сейчас?
— Чувак, тебе лучше не заниматься никакими такими делами. Слышал дока, — заявляет Джексон.
Выражение лица Кэма становится недовольным, хотя он пытается скрыть это, махая медсестрам.
— Не напоминай, — ворчит он.
Когда мы доходим до выхода, двери открываются, давая возможность увидеть Айлу, моих родителей, Милу и Бо, миссис Харди, все хоккейные и футбольные команды Брукса и девушку по имени Лайла, которая вызвала нашу с Кэмом первую ссору. Я встретила Лайлу и ее парня на прошлой неделе, когда они пришли навестить Кэма. Немного неловко из-за того, как я себя вела, увидев ее со своим мужчиной, но, честно говоря... она выглядит как супермодель. Любая будет ревновать к ней.
Броуди, Линк и Хантер шагают идут вперед.
— Приятно видеть солнечный свет, не правда ли? — ухмыляется Хантер. — Знаешь, если больше не хотел иметь дело с тренировками тренера, были и другие способы избежать их, чем бросаться под пули.
Кэм протягивает руки.
— Эй, я находился в отчаянии, — шутит он.
Думаю, в такой ситуации нужно уметь шутить, даже если это совершенно ужасно и травмирующе.
Должна сказать, у меня ПТСР34. Как и у Айлы. Но мы обе получаем необходимую помощь и справляемся с синдромом как можем. Когда я смотрю на Кэма, до меня доходит, что не только сезон окончен, но и он может никогда не стать тем же игроком, каким был до того дня. Хоккей — его мир. Не могу представить, что произойдет, если Кэм не сможет продолжить играть.
Но стараюсь оставаться позитивной. И такие дни, как сегодня, когда вижу, что многие пришли посмотреть, как он выходит из больницы, конечно, помогают.
— Ты вытащил сюда весь университе, — я наклоняюсь, поцелуя его в щеку. — Тебя многие любят, Кэм Харди.
Он оглядывается, поднимая руку, чтобы помахать всем.
— Не позволяй футбольной команде обмануть тебя. Некоторые из этих ублюдков меня ненавидят.
— О, и интересно почему, — говорит Броуди, скрещивая руки на груди. — Когда ты трахаешься с бывшими девушками парней, они не...
— О'Брайен. Разве не видишь, что Эддисон там стоит? — Линк толкает его локтем, прежде чем улыбнуться. — Кэм и не подумает сделать такое. Он джентльмен и всегда был таким.
— Я о том и говорю, — вклинивается Кэм. — Я хороший мальчик.
Я опускаю голову, прищуриваясь.
— Ага, конечно, — я смотрю на Линка и хлопаю Кэма по плечу. — Думаешь, я просто так называла его плейбоем? — смеюсь я. — Я знаю, каким он был раньше, уж поверь.
Один из футболистов подходит ближе, и я понимаю, что он, должно быть, близнец парня Лайлы.
— У нас с Харди была пара интрижек. Разве нет? — кивает он. — Рад видеть тебя живым, чувак.
— Уэстон Уэйд. Бьюсь об заклад, ты никогда не думал, что будешь поддерживать меня, сидящего в инвалидном кресле, а?
— Черт, нет, — смеется Уэстон смеется.
Я обвожу взглядом Коула Штормза, капитана футбольной команды, шагающего к нам.
— Поправляйся, бро. Скоро снова будешь рассекать лед, — он кивает в сторону хоккейной команды. — Нам повезло. У обоих есть чертовски славные ребята, которые всегда прикроют спину. Пусть иногда и бывают занозой в заднице.
— Эй, я принимаю это как оскорбление, — Нокс Картер бьет Коула кулаком в руку, прежде чем похлопать Кэма по ладони. — Ты все еще хорошо выглядишь, чувак. Несмотря на инвалидную коляску.
Кэм смеется.
— Конечно, черт возьми, хорош.
— Кэм! Кэм! — визжит Айла, бегущая к нему.
— Будь поосторожнее, Айла, — говорит мама. — Он все еще не оправился.
— Все в порядке, дорогая. Ты не причинишь мне вреда, — говорит он, протягивая руки и обнимая ее. — Готова, чтобы я стал твоим соседом?
— Да! Наконец-то мы сможем посмотреть «Холодное сердце»! — сияет она. — А потом и «Холодное сердце 2»!
— Черт возьми, так и поступим, — Кэм отпускает ее, но сначала целует в лоб. — Спасибо, что заботилась о маме, пока я был здесь.
— Пожалуйста, — мило говорит она. — Но теперь я готова к отпуску.
Все смеются над ее ответом, заставляя Айлу хохотать еще сильнее. Связь, которую они установили за такое короткое время, шокирует. Но это прекрасно. И по какой-то безумной причине я не думаю, что когда-нибудь сможет быть разорвана.
Человек за человеком приветствует его, пока, наконец, не приходит время везти Кэма домой. И, глядя на толпу, я еще раз убеждаюсь, что никто так не любим, как Кэм Харди. Он действительно единственный в своем роде.
И весь мой. Ну, мой и Айлы.
Кэм
Пока Эддисон купает Айлу, я лежу в постели в гостевой комнате, бесцельно перебирая каналы. Наконец, я останавливаюсь на «Сводных братьях».
— Тук-тук, — произносит тренер, приоткрывая дверь чуть шире. — Как обустраиваешься, Харди?