Выбрать главу

На обучении я познакомился с Ваней, который стал моим проводником в мир рейва и кайфа. Как раз в ту пору рейвы переживали подъем, так что я обзавелся тусовками в нескольких частях города. Выходил с рейва в женском пальто, выходил почти без одежды, но никогда не выходил с девочками; однажды не выходил оттуда неделю.

Поскольку ни рейвы, ни обучалки толком не помогали поискам, я прибегнул к самообразованию – и прочитал всё более-менее полезное о поисках, от рассуждений спасателей из Архангельска, которые издали классную книжку о поведении потеряшек в лесу, до труда береговой охраны и ЦРУ США, которые озаботились визуальным обнаружением на местности, и удивился, как мало толковых вещей в реальности применяет отряд.

Поскольку ни рейвы, ни поиски, ни обучалки не помогали с женским полом, порой я отправлялся в любимое заведение, где продавали книги и пиво одновременно, и заигрывал (то есть выпрашивал секс из жалости) с продавщицами и официантками. Секса мне не давали, но знакомили с современной философией, поэтому я читал Делёза, Жижека и Бодрийяра и удовлетворял себя сам.

За эти месяцы мы выкурили с Хрупким целую рощу анаши. Он переехал от безденежья в гостиницу к Зиду, где потом жил месяцами. Хрупкий, как и я, был обделен женским вниманием, и, как и я, постоянно ныл. Правда, предмет его нытья был конкретен – Хрупкий плакался о своей ненаглядной, которая класть на него хотела.

Без секса и денег, в отчаянии я отправлялся к своей бывшей жене. Явился пьяным – получил по морде, пришел трезвым – получил секс, но на этом мои контакты с ней окончательно прервались, потому что денег не было даже на электричку, а ехать к ней было неблизко.

В отчаянии еще большем позвонил старой приятельнице, которая тут же устроила меня на телеканал для путешественников, снимать фильмы про живую природу. Работа завидная, много поездок по стране. До конца года я снял три фильма.

С деньгами стали доступны случайные связи, и о бывшей жене я позабыл. Зато использовал часть денег с умом: сколотил команду из шести человек и съездил в Питер на учения тамошних волонтеров, которые были на голову выше нашего московского отряда. Чуваки устраивали тридцатичасовой марафон с пожаркой, альпухой, спасением на воде, поиском в лесу, сортировкой пострадавших и так далее.

Лесной этап предподнес сюрприз: потеряшку на площади в 6–12 кв. км надо было искать тремя двойками и найти за 6 часов. Задачка не самая простая, учитывая местность: остатки «линии Маннергейма» с окопами, блиндажами, а порой и сохранной ржавой проволокой. Ширина укреплений местами доходила до километра, и мы бродили, переходя бывшую линию фронта туда и обратно. Кстати, с задачей мы справились и потеряшку разыскали за пару часов.

Потом пришла пора наших собственных учений, где 50 идиотов на площади в 5 кв. км должны были найти трех потеряшек, – и потратили на это почти сутки. Причем одна парочка видела пропавшего, но тупо прошла мимо. В лесу!

Одним из участников этой «лисы», т. е. поисковой группы, был абсолютно гениальный волонтер Михалыч, который потом стал рекордсменом отряда по числу найденных лично им. То ли 8, то ли 10 человек он вытащил в течение «грибного» сезона. Он чувствовал пропавших каким-то звериным нюхом и, выйдя после 10 часов поиска в лесу, подходил к карте, тыкал пальцем себе новую задачу и отправлялся обратно в лес, чтобы вернуться не с пустыми руками, а с какой-нибудь очередной пропавшей бабкой. При этом было абсолютно не важно, кто из координаторов руководит поиском, – все равно потеряшек находил Михалыч, сам, по своей же задаче, в указанном им же квадрате. Но самое любопытное, что он никогда не мог толком объяснить, как это работает. То есть он не мыслил системно, а просто чуял этих бабок за версту.

На тех учениях всех трех потеряшек нашли «лисы», где был я, сияя роскошным оранжевым костюмом дорожного рабочего, который я специально прикупил, чтобы быть видным в лесу. Прочитав книжку о визуальном обнаружении, я знал, как важен размер цветового пятна, и стал пятном в квадратный метр. Между тем многие ходили в камуфле, что здорово осложняло прочес: когда ты едва видишь человека в пяти метрах от себя, тяжело гарантировать качество обнаружения и саму работу в цепочке.