— Я делаю эти портреты по заказу для предстоящей премьеры фильма. Мне предложили эту работу в ночь вечеринки.
Я поднимаю взгляд, удивленный.
— Ты не говорила мне.
Из-за нашей ссоры или потому, что она не чувствовала, что может говорить со мной о хороших вещах?
Рана чистая, я заклеиваю ее пластырем.
— Я пыталась тебе позвонить, — говорит она. — Насчет тренера.
— Я отключил телефон на время полета.
— О, — она пытается отстраниться, но я не отпускаю ее руку.
Она не может ревновать. Не та свободолюбивая женщина, которая могла бы очаровать комнату легкой улыбкой.
— Ты сказала, что хочешь отдохнуть, — напомнил я ей.
— Я не знала, что для тебя это будет так легко.
У меня в животе все сжалось.
— Ты понятия не имеешь, каково мне было.
— В этом-то и дело, — пробормотала она, отстраняясь. — Мы не разговаривали уже несколько месяцев.
Я тяжело выдыхаю и всерьез подумываю о том, чтобы снова взять ее за руку, хотя бы для того, чтобы заставить ее посмотреть на меня.
— Племянница тренера позвонила мне раньше тебя. Я сел на самолет и встретил ее в больнице. Она хотела лично поблагодарить меня за помощь.
— Его племянница, — повторила она, подняв брови.
— Ты думаешь, я ждал, когда ты уедешь, чтобы переспать с другой женщиной.
— Это не смешно.
У меня в голове смешно.
С тех пор как я встретил ее, я ни разу не взглянул на другую женщину с интересом. Она для меня все. Так как же, черт возьми, мы оказались в такой ситуации?
— Нова…
— Подожди, — она прерывает. — Как ты помог тренеру?
— Срок действия его страховки истек некоторое время назад, но он остался в больнице на моей. Я собирался остаться с ним.
Ее губы приоткрываются, глаза расширяются от сострадания и других эмоций, которые я хочу назвать, но не могу.
— Я знаю, ты не любишь говорить о своих чувствах. Но тебе нужно попробовать. Если ты этого не сделаешь, ты потеряешь больше, чем у тебя уже есть, — она прочищает горло. — Насчет перерыва…
Черт, я не могу вынести, когда она говорит обо всех причинах, по которым между нами ничего не получается. Только не снова.
— Это был правильный шаг, — говорю я, прежде чем она успевает.
Она расправляет плечи, поднимает подбородок.
— Верно.
Дверь позади меня открывается, и я поворачиваюсь, чтобы увидеть Кайла, стоящего в дверном проеме.
— Привет. Не ожидал увидеть тебя в Денвере, — размышляет он, принимая меня. — Я не помешал?
— Нет, — Нова отстраняется от бочки.
Кайл оскаливает зубы.
— Кайл.
— Я…
— Нова. Я знаю, — его ухмылка задерживается, когда он осматривает ее. — Я замена Клэю. Новая и улучшенная.
Так, блядь, и есть.
Мне не нравится, как он на нее смотрит. Ни капельки.
Я поднимаю аптечку и сжимаю ее в пальцах.
Она проходит мимо меня, ее запах задерживается, когда она доходит до двери.
— Хм. Похоже, Лос-Анджелес все-таки не был для тебя городом мечты, — замечает Кайл.
— Даже не думай об этом, — я хватаю его за рубашку и притягиваю к себе.
— Что? Ты переживаешь, что я забрал твой город, а теперь заберу твою девушку? — он оскаливает зубы.
Это не его город. Но он так думает. Если он хоть на секунду поверит, что у него есть шанс с Новой…
— Кайл? — Майлз зовет из конца переулка, и я заставляю себя отпустить Кайла. — Мы делаем эту открытку для тренера. Нашего старого тренера, то есть. Хочешь подписать ее?
Он отмахивается от меня и ухмыляется.
— Конечно.
Нова была права в одном…
Я теряю больше, чем думал.
11
НОВА
— Чуть выше, — говорю я.
Я никогда не была сторонницей совершенства, но сегодня это важно.
Женщина приподнимает рамку на дюйм.
— О боже. Это идеально.
Я поворачиваюсь и вижу Энни Джеймисон, стоящую в дверях зала со сжатыми руками и широко раскрытыми глазами. Ее рыжие волосы ниспадают скульптурными волнами, ее тело обтянуто мерцающим серебристым платьем. Она — русалка.
— Ты выглядишь фантастически, — говорю я.
— А ты — гений, — она сжимает мою руку в своей, другую кладет себе на сердце. — Спасибо, что делаешь это. Особенно, когда вся заслуга достанется мне.
С тех пор как я прилетела в Лос-Анджелес сегодня утром с последними работами для премьеры, я была сосредоточена. Я впервые рисую портреты для клиента, и горжусь тем, какими они получились. Но это большая сцена, в буквальном смысле.
Тайлер Адамс подходит к Энни сзади. Я видела его на многолюдной вечеринке, но здесь он более напряженный, в темном костюме с расстегнутым воротником, черная рубашка в тон его глазам.